Шаскольский И.П. Была ли Россия после Ливонской войны отрезана от Балтийского моря?

В большинстве исторических работ пишется, что в результате Ливонской войны Россия в 1583 потеряла выход к Балтийскому морю. На основе анализа писцовых книг 1583 года автор делает вывод о том, что данное утверждение неверно, и Россия сохранила за собой земли по обе стороны Невы и примыкающие к ним участки побережья Финского залива. Ист: Шаскольский И.П. Была ли Россия после Ливонской войны отрезана от Балтийского моря?// Исторические записки, Т.35. М., 1950.

В нашей исторической литературе прочно укоренилось мнение, что в результате поражения в Ливонской войне по заключенному в 1583 г.   Плюсскому перемирию со Швецией  Россия  была  полностью отрезана   от Балтийского моря.

С прошлого века и до наших дней почти во всех общих историче­ских трудах и учебниках указывается, что в 1583 г. был утрачен даже тот небольшой участок морского побережья - берег Финского залива у устья Невы — который до тех пор находился в руках Русского госу­дарства. Далее обычно указывается, что Россия   не имела выхода к Балтике в течение 7 лет, с 1583 по 1590 г., и только в 1590—1591 гг.,  в результате новой войны со Швецией, русские войска возвратили наши старинные владения у восточной оконечности Финского залива¹. Утрата Россией в 1583 г. берегов Финского залива отмечается и на всех наших исторических картах, изображающих Русское государство второй поло­вины XVI в.² Правильно ли это мнение?

Русские историки первой половины XIX в., впервые высказавшие это мнение³, были плохо осведомлены в вопросах административного деле­ния Новгородской земли в XVI в. Писцовые книга тогда еще не были  опубликованы и изучены (их публикация и изучение начались лишь в 1850-х годах), и потому еще не было известно, в состав каких административных районов входило в XVI в. русское побережье Финского залива.

Наши историки знали лишь, что шведы в 1581—1583 гг. захватили и по Плюсскому перемирию удержали  за  собой  три  русских города вблизи Финского залива — Ям,  Копорье, Ивангород. Поскольку другие северо-западные русские города были расположены значительно даль­ше от побережья Финского залива, на   берегах Ладожского (Орешек и Корела) или Чудского озера   (Гдов),  было  решено, что побережье залива было, видимо, в административном отношении подвластно Яме,   Копорью   и   Ивангороду, и, следовательно, с уступкой трех названных городов и все русское побережье Финского залива отошло к Швеции.

Подобное мнение внешне казалось весьма правдоподобным и потому утвердилось в нашей исторической литературе. Утверждению этого мне­ния способствовало также отсутствие каких-либо документальных дан­ных о линии границы, установленной Плюсским перемирием. Ни в тексте договора о перемирии 1583 г., ни в тексте договора 1585 г., продлевав­шего срок действия перемирия 1583 г., ни словом не упоминается, где должна проходить граница русских и шведских владений; в договорах лишь подтверждается переход четырех русских городов — Ямы, Копорья, Иваигорода и Корелы во владение Швеции.

На отсутствие сведений о линии границы в договорах 1583—1585 гг.
наши историки не обращали до сих пор должного внимания. Меж­ду тем, это не случайность. Поскольку ни в русских, ни в шведских архивах не найдено никаких документальных данных о пограничной линии, установленной Плюсским перемирием, нужно полагать, что никаких специальных работ по установлению  пограничной линии в 1583 г. не производилось и никакой межевой записи составлено не было⁴.       

Отсутствие точного определения новой границы в тексте Плюсского договора находит свое объяснение в особенностях международной об­становки того временя. В 1583 г. был заключен не «вечный мир», а вре­менное перемирие сроком всего на три года. Русское государство к это­му моменту, уже упрочило свое международное положение, заключением в 1582 г. длительного перемирия с Польшей,  и уже стало оправляться от понесенных поражений; видимо, московское правительство надеялось, что через три года страна значительно окрепнет и можно будет пере­смотреть невыгодные условия Плюсского перемирия, и поэтому нет нуж­ды в данный момент особенно тщательно оформлять пограничные отно­шения. Такой же временный характер носил и договор о перемирии 1585 г. поэтому и при заключении соглашения 1585 г. фиксации грани­цы проведено не было.     

Но по какой же линии прошла граница 1583 г.? Каким способом могла быть определена эта пограничная линия?        
         Каждый из трех захваченных городов был административным центром определённой территории - уезда. Переход города под власть другого государства юридически влек за собой и переход в состав этого государства подчиненного городу уезда⁵. Следовательно, новая граница должна была пройти по линии ранее существовавшей границы уступленных Швеции уездов⁶.        

 Разумеется, если бы в 1583.г. в Плюссе было заключено не временное перемирие, а «вечный мир», для установления пограничных отношений, на длительное время все равно потребовалось бы специальное определение линии новой границы, потребовалась бы работа двусторонней пограничной комиссии. Но соглашение 1583 г., как уже отмечалось, носило временный характер, а следовательно, временный характер носила и новая граница. Поэтому обе стороны, видимо, сочли возможным не оформлять юридически новую пограничную линию и согласиться на  установление фактической границы, прошедшей вдоль южной административной границы Ивангородского и Ямского уездов, вдоль южной и восточной административной границы Копорского уезда, а так­ же вдоль южной и восточной административных границ Корельского уезда.

 Таким образом, чтобы определить, была ли Россия   по   Плюсскому перемирию 1583г. полностью отрезана от Балтийского моря, нам нужно  установить: какие территории входили в состав Ивангородского, Ямско­го и Копорского уездов и где проходили административная граница этих уездов. Для решения этого вопроса необходимый   нам   материал дают писцовые книги 1500⁷ и 1583 гг.⁸, изучавшиеся сто лет назад К. Неволиным⁹. Наличие двух разновременных писцовых книг весьма   ценно, ибо позволяет говорить об административном делении данной территории на протяжении всего XVI в. Особенно важна для нашей цели писцовая книга 1583 г., составленная как раз после Плюсского пере­мирия и дающая исчерпывающие сведения о  территориях,   отошедших к шведам.

Ивангородской уезд, судя по данным писцовой книги Шелонской пятины, лишь своей северной оконечностью соприкасался с морским бе­регом у устья реки Наровы¹⁰, от устья Наровы далее на восток до во­сточного берега Лужской губы морское побережье принадлежало Ямскому уезду¹¹. От Лужской губы на восток простирался Копорский уезд, занимавший наибольшую часть русского побережья Финского залива. Но как оказывается, владения Копорского уезда в своей восточной  части не доходили до устья. Невы часть побережья залива с устьем Невы принадлежала расположенному еще далее на восток Ореховскому уезду.   

К берегу Финского залива выходили территории трех погостов Ореховского уезда: Дудоровского, Спасского Городенского и Корбосельского. Дудоровскому погосту принадлежал морской берег от границы  Копорского уезда и примерно до  начала дельты Невы. Спасскому Городенскому погосту принадлежало все течение Невы от Ладожского озера до устья и морской берег в устье Невы от южного края дельты до Лахты¹².  

В состав Корбосельского погоста входил морской берег от Лахты до старинной границы со Швецией в устье р. Сестры (на территории современного города Сестрорецка)¹³.

Поскольку город Орешек шведами занят не был и после Плюсского перемирия остался в руках Русского государства, следовательно, по­бережье Финского залива, входившее в состав территории Ореховского уезда, оставалось и после 1583 г: во владении России. 

Этот вывод полностью подтверждается данными писцовой книги Вотской пятины 1583 г. В этой писцовой книге перечислены подвергнутые переписи 1581—1583 гг. погосты Ладожского и Ореховского уездов (в том числе и Дудоровский, Спасский Городенский и Корбосельский погосты) и затем добавлено: «Да в Вотцкой же пятине Елизарей Старого да подъячей Семейка Киселев не писали Корелского и Копорского уезда и Ямьского Окологородья, которыми погосты х Кореле и х Копорье и х Яме владеют Немецкие люди¹⁴, 25-ю погосты»¹⁵. Затем идет перечисление погостов, которыми владеют «немцы»¹⁶.

Сохранение устья Невы и всего морского побережья Ореховского уезда после Ливонской войны в составе России подтверждается и документальными материалами русско-шведских переговоров 1585 и 1586 гг. на реке Плюссе. До нас дошли инструкции шведского короля Иоанна III его послам, направлявшимся в 1585 г.¹⁷ и в 1586 г.¹⁸ на р. Плюссу  для, переговоров с Россией о замене Плюсского соглашения .1583 г. постоянным миром¹⁹.       

 Из инструкций явствует, что шведское правительство не было удовлетворено условиями Плюсского перемирия 1583 г. по территориальному вопросу и стремилось к пересмотру соглашения. Как оказывается, шведское правительство  не  было особенно   заинтересовано в сохранении южных частей Копорского и Ямского уездов, .расположенных вдали от морского побережья  (и потому не имевших стратегического значения),  и охотно соглашалось менять эти  земли на другую близлежащую русскую территорию, которая представляла гораздо больший   интерес  для Швеции,— на Ореховский уезд. По инструкции 1585 г., шведские послы должны были в начале переговоров «для запроса» потребовать от «московитов» уступки значительной части Новгородской земли с Ореховским уездом или хотя бы   одного   Ореховского   уезда.   Затем   послы   должны были   предложить   обмен северной части   Ореховского уезда   (до  правого берега Невы) на равную территорию в южной части Копорского уезда²⁰.     

   По инструкции 1586 г. (после того, как на опыте переговоров 1585 г. стало ясно, что русское правительство не пойдет на  шведские вымогательства новых территориальных уступок), шведские послы должны бы­ли добиваться от русских представителей обмена или продажи интересующих   Швецию   территорий. Послам   предписывалось  предложить  в обмен на Ореховский уезд 2/3 Ямского и 2/3 Копорского  уездов   даже вместе с городами Ямом и Копорьем²¹, или же  в обмен  на  северную половину Ореховского уезда   (до правого берега Невы) — равную тер­риторию в южной части Копорского уезда²². В крайнем случае, швед­ские послы должны были стараться получить путем обмена на равную территорию хотя бы только те погосты Ореховского уезда  к северу от Невы, которые расположены «выгоднее всего для нас между Эуряпя²³ и устьем Невы»²⁴, т. е. погосты, примыкающие к побережью Финского залива, между устьем Невы и границей со Швецией в устье реки Сестры. Послы могли пойти  даже на обмен   всей  территории   Ямского и Копорского. уездов на Ореховский  уезд и Ладогу или на Ореховский и Гдовский уезды²⁵. В самом конце переговоров в обмен на северную половину.   Ореховского уезда (до Невы) шведские послы должны были предложить (в случае неудачи предыдущих предложений)  поло­вину Копорского и Ямского уездов, то есть в два раза большую территорию26).        

Из обеих инструкций совершенно явственно вытекает: 1) что Орехов­ский уезд после  Плюсского перемирия 1583  г. не принадлежал Швеции, и 2)  что, в частности,   не   принадлежала   Швеции  та часть Ореховского уезда,  которая   прилегала к   морскому побережью - между устьем Невы и шведской границей по реке Сестре.

Ясно выраженное в обеих инструкциях стремление шведского правительства приобрести любыми средствами (даже путем обмена на только что завоеванные Ямский и Копорский уезды) Ореховский уезд вполне объяснимо.                

Хотя Ореховскому уезду принадлежала, сравнительно с Копорским и Ямским, меньшая часть русского побережья Финского залива, Оре­ховский уезд имел по сравнению с указанными уездами значительно большее стратегическое и экономическое значение. Через Ореховский уезд протекала река Нева - важнейшая водная артерия, связывавшая центральные области России с Балтийским морем. Давнее желание шведских правящих кругов отрезать Россию от моря могло быть осу­ществлено только путем захвата устья Невы. Шведское правительство соглашалось даже в обмен на Ореховский уезд (вместе с Ладогой или Гдовом) вернуть Русскому государству только что захваченные Ямский и Копорский уезды, ибо морское побережье этих уездов не было связано сколько-нибудь значительными водными путями с внутренними территориями России, и Россия, лишившись Невы, несмотря на возвращение части своего старого морского побережья, была бы фактически отрезана от моря.

В качестве крайнего минимума, шведское правительство стремилось приобрести северную половину Ореховского уезда, или хотя бы север­ные погосты Ореховского уезда, прилегающие к берегу моря между устьем Невы и рекой Сестрой. В этом случае в руках России остался бы лишь совсем незначительный участок морского побережья между за­хваченным шведами Копорским уездом и устьем Невы. Обладая север­ным берегом Невы и морским берегом к юго-западу от Невы вблизи устья, шведы брали невский фарватер под свой контроль и фактически и в данном случае отрезали бы Россию от выхода к морю.

Отлично понимая огромное значение Ореховского уезда, русские послы во время переговоров. 1585 и 1586 гг. категорически воспротиви­лись домогательствам шведской делегации. Переговоры 1585 г. (как уже указывалось) кончились лишь продлением на 4 года условий соглаше­ния 1583 г., а переговоры 1586 г. вообще закончились без всякого ре­зультата. Ореховский уезд и после переговоров 1585—1586 гг. целиком остался в составе России.

Где же проходила граница у берега Финского залива по Плюсскому перемирию? По этому перемирию  граница устанавливалась по линии старой границы Копорского и   Ореховского уездов. Наша задача - выяснить где проходила в XVI  граница этих уездов у берега залива

На западной окраине Ореховского уезда, к югу от Финского залива, был расположен Введенский Дудоровский погост²⁷. Земли Дудоровского погоста примыкали к морю на небольшом протяжении в районе устья реки Лиги — там,   где теперь  находятся   станция Лигово и  селение Лигово (ныне   Урицк)²⁸.  К западу  от Дудоровского   погоста   уже находилась территория Копорского уезда. Судя по данным К. Неволила, определившего примерное географическое расположение каждого погоста, и по материалам писцовых книг, на восточной окраине Копорского уезда (на границе с Ореховским уездом)  лежал Дмитреевский Кипенский погост²⁹. Земли Кипенского погоста также  доходили  до моря.

Итак, граница 1583 г. (граница Ореховского  и  Копорского  уездов) проходила, очевидно, по той   линии,   которая   разделяла   Дудоровский и Кипенский погосты.            .

 В писцовой книге 1500 г. при описании Кипенского погоста упоминаются селения: «Стрелна  на реце на  Стрелне у  моря..., д. Стрелна на реце на Стрелне над морем...³⁰, д. Стрелна ж у моря»³¹. Река Стрельна упоминается и в описании Дудоровского погоста - здесь указана «де­ревня Олекино на реце на Стрельне»³². Река Стрельна под названием «р. Стрелка» существует и ныне и течет с юга на северо-восток, впадая в Финский залив на территории нынешнего города Стрельна³³. Поскольку на берегах р. Стрельны лежали селения, принадлежавшие и Дудоровскому и Кипенскому погостам, и  поскольку река представляла собой прекрасный естественный рубеж, очевидно, что граница между погостами (и между Ореховским и Копорским уездами) проходила как раз по линии этой реки³⁴.

Из всего изложенного вытекает, что граница Ореховского и Копор­ского уездов, превратившаяся в 1583—1590 гг. в границу России и Швеции, проходила по течению реки  Стрельна к берегу Финского залива. Во владении России в 1583—1590 гг. оставалось входившее в состав Оре­ховского уезда побережье Финского залива; от  устья  р. Стрельны  до устья р. Сестры (включая устье и дельту Невы).

Таким образом, на основании совокупных данных и русских и шведских источников можно считать установленным, что Русское госу­дарство после Ливонской войны не было полностью отрезано от Бал­тийского моря, что Россия и после Плюсского перемирия сохранила за собой значительный участок побережья Финского залива с устьем Невы.     

Этот вывод позволяет внести известные коррективы в установив­шуюся в нашей литературе крайне мрачную оценку итогов Ливонской войны.

Военные действия с Польшей действительно кончились поражением Русского государства. Но итог войны с Швецией в свете приведенных данных не представляется таким уж крайне печальным, как его принято изображать в наших исторических работах. Правда, Россия должна бы­ла по Плюсскому перемирию признать переход к Швеции северо-восточной Эстонии с Нарвой и захваченных шведами русских земель — севе­ро-западной части Водской и Шелонской пятин (Ям, Копорье и Ивангород с уездами) и Корельского уезда.

Утрата этих территорий ухудшала стратегические позиции России, лишала страну части ее исконного морского побережья, но все же не означала полного поражения. Наиболее важная часть морского побережья — устье Невы, являвшееся в течение многих столетий главным выходом России к морю, было сохранено в составе Русского государства.

Уступка русских территорий носила временный характер, население
занятых шведами уездов не примирилось с оккупацией и в течение
всего периода действия Плюсского перемирия (1583—1590 гг.) не прекращало борьбы против захватчиков³⁵; это обстоятельство, хорошо известное русскому правительству³⁶, позволяло рассчитывать, что возвра­щение временно уступленных территорий вооруженным путем не представит большого труда. Поэтому русское правительство при возобновле­нии переговоров в 1585, 1586 и 1589 гг. отказалось от шведских предложений заключить «вечный мир» и сохранило временный характер перемирия, чтобы иметь возможность, когда наступит удобный момент, вновь начать военные действия и вернуть вооруженной рукой исконные земли России. В 1590 г. такой момент наступил, и русские территории, захваченные в 1583 г. шведами, были в результате успешной войны возвращены в состав России.      

Карта пограничных районов северо-запада России 1583 года

(нажмите, чтобы увеличить)

1 – с. Норовское;

2 –  деревни "на Сойкиных горах у моря";

3  – с. Дятлица;

4  – с. Кипень;

5  – "деревни у устья р. Стрельны;

6  – д. Олекино;

7  – с. Дудорово;

8  – деревни „на устье Лиги у моря";

9  – с. Лихта;

10 – д. Каменка «в Лахте»;

11  – с. Лисичье  «в Корине носу»;

12  – д. Варяперя

ОБЪЯСНИТЕЛЬНЫЙ ТЕКСТ К КАРТЕ

Поскольку   при   заключении Плюсского перемирия межевой записи (описания границы) составлено не было, линию границы для прилагае­мой, карты нам пришлось восстанавливать по источникам более раннего или более позднего времени. Место примыкания границы к морю было установлено выше по данным писцовой книги 1500 г. Но для установления линии внутренней границы писцовые книги могли дать лишь вспомогательные сведения, ибо граница в значительной мере шла по малонаселенной местности. Для определения линии южной границы оккупированной шведами территории - Ивангородского, Ямского и Копорского уездов - нами использована межевая запись, составленная в 1618 г. после заключения Столбовского мира. По Столбовскому миру к Швеции перешли те же Ивангородский, Ямской и Копорский уезды и южная граница территории отошедшей к шведам, от реки Наровы до Ореховского уезда прошла в 1618 г. по той же линии, что и за 35 лет до этого в 1583 г. В межевой записи упоминается на этой линии несколько погра­ничных знаков сохранившихся к 1618 г. от 80-x гг. XVI в.  Дополнительным источником послужили шведские карты конца XVII в. Линия восточной границы территории, занятой шведами в 1583 г., отличалась от восточной границы 1618 г. - по Столбовокому миру перешел к Шве­ции и соседний с Копорским уездом Ореховский уезд; поэтому межевая запись 1618 г. в данном случае помочь не могла. Северный отрезок восточной границы Плюсского перемирия р. Стрельна — был установ­лен выше по писцовой книге; линия восточной границы Копорского уезда от реки Стрельны на юг до линии южной границы того же уезда была установлена по шведским картам конца XVII в.

Границы  уездов   и  погостов   установлены по данным К. Неволина, писцовых книг и шведских карт конца XVII в.

Мы не стали устанавливать границы всех погостов на оккупирован­ной шведами территории и в Ореховском уезде, ибо эта работа требует специального исследования. На карту нанесены нами границы только тех погостов, которые упоминаются в тексте статьи.  Граница на Карельском перешейке установлена по данным шведских карт конца XVII в. и по картам более позднего времени. Западный от­резок этой границы от устья реки Сестры до Корельского уезда сущест­вовал в форме то государственной, то внутренней административной границы со времени заключения Ореховецкого мирного договора 1323 г. и до 1940 г. (когда государственная граница СССР была отодвинута на запад за Выборг). Восточный отрезок этой границы от границы по Ореховецкому миру до Ладожского озера (южная граница Корельского уезда) существовал на одной и той же линии с XIV—XV вв. и тоже до 1940 г.: сначала в виде границы Ровдужского и Куйвошского погостов, затем — в виде границы Корельского и Ореховского уездов, с XVI в. и до 1940 г.— в виде внутренней территориальной, а в 1918—1940 гг.— государственной границы.

Примечания:

(1) Такую трактовку содержат вышедшие в последние   годы:   оба издания   курса «Истории СССР» для вузов под ред. Б. Д. Грекова, С. В. Бахрушина и В. И. Лебедева; учебник «Истории СССР" М.  Н. Тихомирова и С. С. Дмитриева  (ч. 1); школьный  учебник «Истории СССР» под ред. А. М.  Панкратовой (ч.  1);  курс «Истории СССР» Для Высшей партийной школы К. В. Базилевича я т. д.

(2)  См., напр. Атлас истории СССР для средней школы. ч. 1, 1948, карты № 18 и 19; карты Русского государства в 1467—1600 гг. в дополнительном томе ЕСЭ; кар­ты, приложенные к указанным выше учебникам; Русский историч. атлас К. В. Кудряшова, М.—Л.. 1928, карта X, и др. Эта трактовка восходит к дворянско-буржуазнои  Исторической картографии XIX — начала XX в.; см., напр., карту Московского госу­дарства в статье «Россия» в Энц. словаре Брокгауз — Ефрона (т. 55, стр. 468), карту № 11 в выдержавшем много изданий «Учебном атласе по русской истории» Н. Торнау

(3) Нам не удалось точно установить, кто первым высказал это мнение, да это и не так существенно. Во всяком случае, этого мнения придерживались уже в 1830-х годах Н. Устрялов («Русская: история, т. II,   СПб    1837     86)  Н. Арцыбашев «Повествование о России», т. II, М., 1838, стр. 377).И русские и шведские архивные материалы XVI в. к настоящему времени уже хорошо изучены и в своей значительной части опубликованы; в частности, дипломатические документы XVI в. в московском архиве многократно просматривались русскими историками XIX и XX вв., а дипломатические документы XVI в. в Стокгольмском архиве были изучены и опубликованы Рюдбергом (который в течение нескольких десятилетий был директором этого архива и имел все архивные фонды в полном своем распоряжении), и несколькими другими исследователями. Поэтому можно уже с значительной уверенностью говорить, что никакого документа с описанием границы 1583 г. в архивах не содержится. Кроме того, если бы такой документ в 1583 г. был составлен, о нем были бы какие-нибудь упоминания в других дипломатических документах последующих лет; но никаких упоминаний в других источниках о таком доку­менте, тоже не имеется. 

(5) Именно так, например, ставился в 1608—1609 гг. во время переговоров
правительства Шуйского со шведами вопрос о судьбе Корельского уезда.
Шведы в своих документах говорили обычно только о самом  городе Корела, но
подразумевалось, что вместе с городом Корела должен быть передан  Швеции
я принадлежащий городу уезд (что и было зафиксировано в Выборгском договоре 1609 г.).       

(6) Могло быть и так, что государство, уступавшее противнику данную территорию, часть уезда оставляло за  собой,— тогда требовалась специальная  работа по установ­лению новой пограничной линии. Но если уезд уступался полностью, новая государственная граница должна была быть просто проведена по линии старой административной границы уезда.

(7) Вторая   половина   Писцовой    книги   Вотской    пятины  1500 г. опубликована во «Временнике  о-ва Ист. и Древн. Рос.»,  кн. 11,  М.,   1851;   первая   половина этой книги опубликована   в   издании «Новогородские   писцовые   книги», т. III, СПб. 1868;  писцовая книга Шелонской пятины  1498 г. опубликована там же, т. IV, СПб., 1892.                      

(8) Писцовая книга Вотской    пятины 1583 г. опубликована во «Временнике О-ва Ист. и Древн. Рос», кн. 6, М., 1850.

(9) К. Неволин. О пятинах о погостах новгородских   в   XVI   в.— «Зап.   Русск. Геогр. О-ва», кн. VIII, .СПб.,г 1853. 

(10) На устье Наровы, на правом (русском) берегу лежало село Норовское, которое принадлежало частью Ивангородскому, частью Ямскому уездам  («Новг. писц. книги», т. IV, стр. 230).                   

(11) Южный берег Лужской губы с устьем реки Луги принадлежал Ямскому уезду
(располагавшемуся по обоим берегам среднего и нижнего течения реки Луги). Восточный берег Лужской губы принадлежал уже Копорскому уезду, ибо лежащие на этом берегу «деревни на Сойкиных горах у моря» упоминаются писцовой книгой в составе крайнего западного   (Каргальского)   погоста   Копорского   уезда   («Новг. писц. книги», т.  III,  стр. 508—509).

(12) В  писцовой книге  1500 г. упоминаются в составе Городенского погоста:  село Лахта («Временник», кн.  11, стр. 117; ныне - первое селение на берегу залива к северо-западу  от Ленинграда), деревня  «Каменка  в Лахте,  близко  моря» и дерев­ня  «на  Вигоре близко моря»   («Новг. писц.  книги», т.  III, стр. 829),  а также в не­скольких  местах  упоминаются  крестьяне,  которые    имеют    сенокосные    угодья  «на море», т. е. на берегу моря (там же, стр. 829—830; ср. К. Неволив.    Указ. соч. стр.   128). 

(13) В писцовой   книге    1500   г.   («Временник», кн.   11,   стр.    199—200)    в составе Корбосельского    погоста    упоминаются:    «село   Лисичье в  Корине носу», лежащее «на море»  (нынешний поселок «Лисий Нос»); «деревня Варяперя на море», от которой, вероятно, происходит деревня  Верпелево,  расположенная  на  берегу моря в  1  км к востоку от Лисьего Носа    (Ю. Гаш. Карта окрестностей Петербурга, СПб.,   1909);  селения «на немецком  рубеже на Сестрее». По этим данным границы Корбосельского  погоста  на  морском  берегу устанавливаются вполне точно от Лахты до р. Сестры.                                                                                        

(14) Подразумеваются «свейские немцы», т. е. шведы.  

(15) «Временник», кн. 6, стр. 54. В числе уездов, которыми «владеют немецкие люди», не упомянут тоже оккупированный шведами Ивангородский уезд, ибо он входил в состав Шелонской пятины.

(16) Там же, стр. 55.      

(17) «Handlingar -rorande Skandinaviens historia>, ч. 36, Стокгольм, 1855, стр. 314 - 322. Документ датирован  16 июля  1585 г.

(18) Там же, ч. 38, Стокгольм, 1857, стр. 43—53. Документ датирован 12 апреля 1586 г.

(19) Швеция, захватившая после Ливонской войны значительные русские территории (Ивангород, Яму,  Копорье и  Корелу с уездами)   и добившаяся вытеснения русских из Ливонии, была заинтересована в закреплении плодов успешно законченной войны   путем заключения постоянного мира. Наоборот, русское правительство, как уже указывалось, рассчитывало, накопив силы, вернуть утраченные исконно-русские террито-рии и потому категорически возражало против заключения «вечного мира». В результате переговоров 1585 г. было продлено на 4 года перемирие 1583 г. В 1586 г. шведы вновь начали переговоры, добиваясь заключения постоянного мира, но ничего не достигли. После переговоров 1586 г. никакого нового соглашения составлено не было, а было просто оставлено в силе соглашение 1585 г. (Обзор переговоров 1583—1595 гг. см. у В. Кордта: «Die Verhandlungen des Waffenstillstandes von Teusina». Verhandlun--gen  der GefehrUn Estschen  GeselIschaft, Bd. 16,  Heft  2,  Dorpat,   1892,  SS. 83—88; о переговорах 1585—1586 гг. см. на стр. 85—86). (20) «Handlingar...», ч. 36, стр. 317—318.            

(21) Там же, ч. 38, стр. 48—49.  

(22) Там же, стр. 50.      

(23) Шведская  часть   Карельского  перешейка,    примыкавшая   к русской    границе p. Сестре.

(24) «Handingar..», ч. 38, стр. 60. В другом месте инструкции король говорит о желательности приобретения погостов, которые «простираются вдоль морского побережья до устья Невы»  (там же, стр. 47)

(25) Там же, стр. 53.

(26) Taм же, стр. 53—54. Ср. М. Щербатов. История Российская, т. V, ч. IV, СПб., 1789, стр. 104.

(27) Его центр лежал, вероятно, на месте позднейшего селения Дудергоф у под­ножья «Вороньей горы».

(28) В писцовой книге 1500 г. в составе Дудоровского погоста лишь 4 селения от­мечены как лежащие «у моря»: две деревни «на усть Лиги у моря» и две деревни «на Толакше у моря» («Временник», кн. 11, стр. 295 и 307). Вторые два селения со временем перестали существовать, и их местонахождение теперь вряд ли возможно определить. Первые два селения находились в устье речки Лиги (Лиговки) на месте современного селения Лигово  (Урицк).

(29) К. Неволин. Указ. соч., стр. 132. Правда, там же, на стр. 133, упомянут и второй восточный погост.— Покровской Дятелинской, с предполагаемым центром в с. Дятлица, но на любой карте окрестностой Ленинграда видно, что с. Дитлнца распо­ложено к западу от с. Кипень; упоминаемые в писцовой книге названия селений Дятелинского погоста (судя по обзору текста писцовой книги в работе К. Неволина, Прил. 1, стр. 33) локализуются на карте западнее Ораниенбаума. Центром Кипенского. погоста было, очевидно, веление Кипень, сохранившееся до сих пор (к западу от г. Красное Село).        

(30) Рельеф местности на -территории г. Стрельны в наше время: помогает разъяснить это место. Параллельно берегу здесь идет высокая береговая терраса, на 10 м возвышающаяся над прибрежной полосой. Видимо, одна деревня стояла в устье реки у моря, вторая — на береговой террасе.

(31) «Новг. писц. книги», т. III, стр. 648—649.       

(32)  «Временник», кн.  11,стр. 293.       

(33) Ю. Гаш. Указ.соч., квадрат 45. На берегу р. Стрелки  (Стрельны) на этой карте значится дер. Олики, явно происходящая от деревни Олекино писцовых книг

(34) Следующая на восток речка, впадающая в Финский залив в нескольких кило-
метрах от Стрельны,— Лиговка—уже бесспорно обоими берегами лежала  в Дудоровском погосте                    

(35) Особенно сильно было партизанское движение в захваченном шведами Корельском уезде. На временной границе России и Швеции к северу от Невы и Ладож­ского озера в течение 80-х годов XVI в. почти непрерывно происходили вооруженные столкновения (см. W. Tawaststjerna. Pohjoismaiden viisikolmatta vuotinen sota (1570—1590), Helsinki, 1918—1920, SS. 463—468, 542—545. 555). Вооруженные столкно­вения и партизанские набеги на захваченную шведами  территорию происходи­ли после 1583 г. и на границе Ямского уезда. («Памятники дипломатических сношений России со Швецией» — Сб. РИО, т.  129. СПб., 1910, стр. 362—363).

(36) Русское правительство тайно поддерживало карельских партизан, а к концу 80-х годов стало помогать партизанам даже путем посылки вооруженных подкреплений (см. Таwaststjerna. Op.cit.,..SS. 544—545).