Детали похода армии В.В. Голицына в 1687 г.

Продолжу выкладывать свои публикации за прошлый год, на очереди материал о маршруте движения армии В.В. Голицына в 1-м Крымском походе: Великанов В.С. Детали похода армии В.В. Голицына в 1687 г. // Юг России и сопредельные страны в войнах и вооруженных конфликтах: материалы Всероссийской научной конференции с международным участием (Ростов-на-Дону, 22–25 июня 2016 г.) / [отв. ред. акад. Г.Г.  Матишов]. – Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2016. С. 32-39.

Первый Крымский поход 1687 г. был одной из крупнейших военных операций русской армии в XVII в. Однако, несмотря на свои масштаб и значимость, он до сих пор детально не изучен в отечественной историографии. Практически единственный опубликованный источник, описывающий сам поход, – дневник его непосредственного участника генерал-поручика Патрика Гордона [1] содержит значительные временные пропуски (например, с 30 мая по 22 июня [2]), а сами описания событий ограничены имевшейся у автора информацией. Выявленные нами в РГАДА отписки В.В. Голицына и Л.Р. Неплюева позволяют дополнить приведенные Гордоном сведения и более детально восстановить хронологию похода и его основных событий.

Для участия в Крымском походе должна была быть собрана гигантская армия, насчитывавшая по спискам около 112 тыс. человек: 9,1 тыс. сотенной службы (включая московских чинов), 17,3 тыс. казаков и низовой конницы, 10,5 тыс. московских стрельцов (в 12 полках), 26 тыс. конницы «нового строя» (гусар, копейщиков и рейтар в 26 полках) и 49,2 тыс. солдат (в 29 полках) [3]. Кроме этого в походе также должны были принять участие около 50 тыс. малороссийских казаков под командованием гетмана И.С. Самойловича. Русские войска под командованием князя Василия Васильевича Голицына должны были собраться со всей страны на южных рубежах (в Ахтырске, Сумах, Хотмышске и Красном Куте) не позднее 11 марта 1687 г., но в реальности сборы затянулись до середины мая. Продовольствие и воинские запасы войска должны были в походе везти с собой в обозе, а питьевую воду и конские корма для строевых и обозных лошадей планировали найти по дороге в многочисленных речушках и на бескрайних степных лугах. Тем не менее обоз должен был насчитывать по самым минимальным оценкам не менее 100–120 тыс. телег и возов, а общее количество лошадей превышало 200 тыс. Несмотря на все задержки, основная часть войск, назначенных для похода, в середине мая собралась на реке Мерле, и 18 мая армия выступила в Первый Крымский поход.

В первый день армия прошла до Опошни, где стала лагерем на один день (19 мая), ожидая подхода отставших. 20 мая армия прошла от Опошни до реки Свинковки, где вновь задержалась на один день, ожидая сбора растянувшихся на марше войск. Марш продолжился 22 мая, за этот день армия прошла около 10 миль по степи между речками Свинковка и Коломак (район современных сел Чапаево и Артемовки). 23 мая армия повернула на юго-запад к Полтаве, на соединение с войсками гетмана И.С. Самойловича, и 24 мая переправилась через Коломак примерно в миле от Полтавы. Гетман получил царский указ о сборе войск в начале марта 1787 г., и к концу апреля 1687 г. в Гадяче были собраны все 10 городовых полков, 2 кумпанейских полка и 4 сердюков – всего около 50 тыс. человек, включая около 10 тыс. набранных специально для этого похода мещан и селян [4]. Казаки выступили на соединение с русскими войсками В.В. Голицына в начале мая, и к 24 мая прибыли в Санжары, в 3 милях от Полтавы. Здесь было решено, что войска Самойловича пойдут в авангарде союзной армии, а русские войска выступят вслед за ними через несколько дней. 25 мая казаки переправились через Ворсклу и двинулись от Санжар через Нехворощу и далее левым берегом реки Орель, а Голицын простоял в лагере на Коломаке 4 дня, ожидая подхода всех своих войск. 26 мая был проведен общий смотр русской армии, всего в наличии было 90 610 чел., что составляло 87 % от списочной численности назначенных в поход служилых людей [5]. Это позволяет опровергнуть тезис Устрялова [6] о низкой явке на службу, а также более критично взглянуть на логистические проблемы, связанные с необходимостью обеспечить эту массу людей продовольствием и водой в походе.

Наконец 29 мая русская армия выступила к реке Тагамлык (район современных Селещины и Машевки). На следующий день войска пересекли реки Сухую и Мокрую Липянки и встали лагерем в поле на левом берегу реки Орчик (в районе современных Климовки и Чернещины). В это время казаки Самойловича двигались южнее, от Санжар через Нехворощу и далее левым берегом реки Орель к месту впадения в нее реки Орчик. Здесь 2 июня произошло соединение войск Голицына и Самойловича.

Объединенная армия продолжила свой поход 3 июня. Марш, как и прежде, состоял из небольших переходов по 15–20 км от одной речушки к другой. Перейдя через Губиниху и Кильчень, войска подошли 5 июня к реке Самаре, где были сооружены 12 широких мостов, позволявших перевозить по две телеги в ряд. Точное место сооружения мостов достоверно не установлено, вероятно, оно находилось в районе современных населенных пунктов Гвардейское и Черкасское, т.к. ниже по течению реки Самары она разбивается на несколько рукавов, и вдоль ее берегов находится множество небольших озер, затруднявших переправу. Здесь к армии 8 июня прибыл окольничий В.Ф. Жироваго-Засекин с иконой Донской Пресвятой Богородицы, в честь чего был отслужен торжественный молебен. Постройка мостов и переправа войск через Самару заняли 4 дня, и 10 июня армия Голицына продолжила свой марш. Дальнейший поход направлялся вдоль реки Татарка «у Острой Могилы между Плесами Великими» и дальше через реку Вороная (Ворона) и исток реки Осокоровки («вершину Осокоровской») [7] в районе современного города Синельниково. Затем армия прошла вдоль реки Нижняя Терса (через современный поселок Славгород) и вышла 20 июня к реке Вольной (Вольнянка), вероятно, в районе современного города Вольнянска. Далее войска двинулись вдоль реки Каменки и 21 июня переправились через Мокрую Московку, где внимание Гордона привлекла пустая мусульманская мечеть на ее правом (южном) берегу [8]. Наконец, 22 (12) июня армия подошла к реке Конские Воды (Конка, у Гордона – ручей Конска-вода), чуть южнее современного города Запорожье. На протяжении всего марша войска имели достаточно воды и травы для лошадей, заранее заготовленных и транспортировавшихся вместе с армией продовольственных запасов было в избытке, и ратные люди не испытывали каких-либо серьезных проблем и неудобств. Но по мере продвижения на юг местность постепенно менялась. Широких рек становилось все меньше, а сменившие их маловодные ручьи уже не могли служить полноценным источником воды для многотысячной армии, сопровождаемой гигантским обозом. После реки Самары войска уже больше не встречали больших лесов и дубрав, а редкие ивовые и терновые рощицы не позволяли заготовить необходимое количество дров. Также постепенно повышалась и ежедневная температура, установилась жаркая солнечная погода, затруднявшая длительные дневные переходы.

Тем не менее войска продолжали свой поход. Судя по одному из комментариев Гордона, русская армия следовала от реки Самары в нескольких колоннах (возможно, каждый разрядный полк шел отдельно). В частности, он упоминает о том, что одна из частей армии подошла к Конским Водам чуть раньше, следуя отдельным маршрутом. С самого начала похода русские партии нигде не встречали присутствия татар («ратные люди саймы их нигде наехать не могут»), по имевшимся у союзников неточным сведениям, крымский хан со своими войсками ушел за Перекоп в Крым (на самом деле, он с основными силами находился на Молочных водах, в районе современного Мелитополя).

На следующий день, 23 июня, войска начали сооружать переправу через Конские Воды, и тогда же посланные на правый берег разведчики сообщили, что вся степь дальше на юг сожжена. Подготовка и сбор войск в южных городах в начале 1687 г. не остались незамеченными крымскими татарами. Понимая, что он не сможет противостоять более многочисленной и лучше вооруженной и обученной русской армии в полевом бою, хан Селим-Гирей еще в начале мая повелел всем улусам откочевать внутрь Крыма или на правый берег Днепра, а при первых же известиях о подходе русской армии отдал приказ выжечь всю степь к югу от рек Конские Воды,  Днепра до Кальмиуса и засыпать или отравить все родники и источники. В результате перед русской армией на левом берегу лежали бескрайние выжженные и безлюдные степные просторы. Тем не менее Голицын отдал приказ продолжать поход. 24 июня армия переправилась через Конские Воды и пошла по выжженной местности, достигнув 25 июня реки Янчокрак. С каждым днем ситуация в войсках ухудшалась. Люди и лошади начали страдать от жары, пыли и нехватки воды и конских кормов, начались первые заболевания. На следующий день, 26 июня, прошел дождь, прибивший пыль, и войска, перейдя через Янчокрак по фашинному мосту, двинулись дальше к реке Карачекрак. Посланные в степь партии сообщили, что до Перекопа все сожжено и опустошено.

27 июня армия встала лагерем на берегу реки Карачекрак, и здесь состоялся военный совет о продолжении похода. И люди, и лошади уже были истомлены длительным походом, жарой и тучами пыли от выжженной земли. В армии имелось достаточно продовольствия, однако сожженная степь сделала невозможным заготовление конских кормов, а небольшие ручьи не позволяли напоить несколько сотен тысяч людей и лошадей. До Перекопа оставалось еще около 200 км. В таких условиях продолжение похода было рискованным, и русское командование приняло решение о возвращении армии обратно к русским рубежам. Для продолжения операций против крымских татар было решено выделить отряд севского воеводы Леонтия Романовича Неплюева (около 8 тыс. человек), а также малороссийских казаков под командованием сына гетмана Григория Ивановича Самойловича (около 20 тыс. человек), которым была поставлена задача «провести промысел» к турецкой крепости Казы-Кермень на Днепре. Под команду Неплюева должен был поступить и отряд генерала Григория Косагова (около 6 тыс. человек), с лета 1686 г. находившийся в районе Каменного Затона (район современной Каменки-Днепровской) [9].  

На следующий день, 28 июня, армия выдвинулась в обратный путь. Голицын решил двинуться не прямо на север по тому же пути, как шла армия, а на северо-запад к Днепру, где он ожидал найти несгоревшие луга и обеспечить войска водой. К вечеру армия стала лагерем на правом берегу Янчокрака, где войскам дали сутки отдыха. Голицын надеялся «подкормить [на берегах Янчокрака] лошадей, ибо они очень слабы и неспособны везти орудия и боевые припасы» [10]. Однако воды в небольшой речушке (фактически, ручье) для более чем многотысячной армии стало быстро не хватать (видимо, она замутилась и стала «нездоровой»), и к падежу лошадей в полках добавились болезни среди личного состава. Из лагеря на Янчокраке были отправлены в Москву гонцы с известием о фактическом завершении похода на Крым и отступлении союзной армии к своим границам. Здесь же в первый раз, если верить Гордону, по лагерю поползли слухи о том, что в поджоге степи виноваты казаки, которые «с попустительства, если не по приказу гетмана, подожгли траву в степи намеренно, дабы препятствовать нашему продвижению в Крым» [11]. 

30 июня армия двинулась дальше и подошла к устью реки Конские Воды. Здесь, на берегу днепровских заливов, было достаточно хорошей воды и нашлось небольшое количество несгоревшей травы, но ее было недостаточно для огромной армии и обоза. Как писал в Москву Голицын, конские корма «добывали с трудностью», и падеж лошадей усилился [12]. Одновременно из-за тепловых ударов и дизентерии участились смерти среди ратных людей. Уже 5 июля Голицын был вынужден продолжить отход вдоль Днепра, и 6 июля армия достигла реки Вольной. Здесь он дал войскам два дня отдыха, но уже 8 июля был вынужден продолжить марш к Самаре, т.к. «на Волной кормов конских нет» [13]. Наконец, 11 июля армия подошла к устью реки Самары, но тут выяснилось, что мосты, сооруженные месяц назад, оказались кем-то сожжены, и переправу пришлось строить заново. Это заняло несколько дней. На берегах Самары имелось достаточно конских кормов, и войска, наконец, смогли отдохнуть и восполнить необходимые запасы.

Как только мосты были сооружены, союзная армия переправилась на правый берег Самары и 15 июля продолжила отход на северо-запад. 16 июля войска достигли речки Кильчень, где им снова был дан день отдыха. Здесь 17 июля группой представителей казачьей старшины Голицыну был передан донос на гетмана Самойловича, в котором он обвинялся в многочисленных изменах и, в том числе, в умышленном поджоге степи [14]. Голицын, несмотря на собственные неприязненные отношения с гетманом, не имел достаточных полномочий для его ареста или смещения и поспешил переправить донос в Москву. На следующий день, 18 июля, армия продолжила марш на север по левому берегу реки Кильчень, 19 переправилась на правый берег и 20 достигла реки Орель недалеко от впадения в нее реки Липянки [15]. Здесь войска встали лагерем на 4 дня и начали наводить гати для переправы на правый берег. Сюда, в лагерь на Орели, к армии прибыл из Москвы глава Стрелецкого приказа и доверенное лицо царицы Софьи думный дворянин Федор Леонтьевич Шакловитый. Его приезд был реакцией на решение военного совета 27 июня, и он прибыл с целью поддержать авторитет Голицына, подорванный фактической неудачей кампании. Понимая, что само решение было вызвано объективными причинами и дальнейший поход мог привести к катастрофическим последствиям, правительство постаралось максимально сгладить негативный эффект от отступления. В письме от царей и царицы, которое привез с собой Шакловитый, выражалась полная поддержка действиям Голицына и удовлетворение якобы удачным исходом похода, который показал крымским татарам мощь и силу Российского государства, что должно было предостеречь их от новых нападений на русские окраины. С участием Шакловитого 24 июля состоялся очередной военный совет, на котором было подтверждено прежнее решение не предпринимать в текущем году никаких активных действий и отложить наступление на Крым до следующего года. Для подготовки к новому походу было решено устроить на реке Самаре один или несколько фортов, в которых складировать запасы и использовать их как базы для будущего наступления. Для этого на реке Самаре были оставлены Нежинский городовой полк полковника Стефана Забелы и сердюцкие полки Иванеева и Кожуховского [16].

Во время пребывания союзной армии в лагере на Орели 22 июля Голицын получил отчет Неплюева о действиях под Каменным Затоном. Он прибыл в начале июля в лагерь Косагова и, дав своим людям несколько дней отдыха, 12 июля начал переправу по «Никитинской переправе» (пороги в районе современных Никополя и Каменки-Днепровской) на правый берег Днепра. Тем временем крымский хан, узнав о разделении союзной армии, решил атаковать в ночь на 15 июля войска Косагова, остававшиеся на левом берегу Днепра. Им удалось захватить часть обоза (Неплюев жаловался, что многие ратные люди потеряли свой скарб) и стада лошадей, но атака на сам лагерь была отражена. Услышав пушечную стрельбу на левом берегу, Неплюев с конными и пешими ратными людьми переправился обратно и «пошел наступательным образом» [17]. Татары после короткого боя бежали, и русским удалось отбить часть скота и пожитков. На следующий день татарские разъезды появились и на правом берегу, но атаковать таборы Неплюева и Самойловича не решились, ограничившись нападениями на фуражиров и отгоном нескольких небольших табунов лошадей, пасшихся около лагеря. Неплюев, со своей стороны, решил отказаться от продолжения похода к Казы-Керменю, укрепившись в лагерях на обеих сторонах Днепра. Его войска оказались в фактической блокаде, и он писал 20 июля, что служилые люди были вынуждены кормить лошадей сухарями, и о начавшемся падеже строевых и обозных лошадей [18].

На следующий день после военного совета, 25 июня, союзная армия продолжила свой марш и, пройдя мимо устья реки Орчик, 30 июля подошла к реке Коломак. На следующий день, 31 июля, войска переправились обратно через реку и встали громадным круглым лагерем на ее правом берегу. 1 августа из Москвы прибыл гонец с ответом на донос на Самойловича, отправленный 17 июля. Царский указ гласил, что т.к. «гетман стал всему войску негоден», то ему «гетманом не быти», а на его место следует «учинить, кого они старшина и всем войском Малороссийским излюбят» [19]. В соответствии с данным указом гетман Самойлович был арестован утром 2 августа его личной охраной, состоявшей из московских стрельцов, а уже 4 августа на казачьей раде новым гетманом был утвержден бывший генеральный есаул Иван Мазепа. Учитывая, что под командой сына Ивана Самойловича Григория находился значительный отряд казаков (около 20 тыс. человек), смещение его отца и избрание нового гетмана постарались максимально сохранить в тайне. Однако один из верных Самойловичам казаков смог прибыть в лагерь Григория 9 августа раньше, чем официальный гонец с приказом о его смещении. Григорий немедленно отдал приказ своим войскам сняться с лагеря и идти правым берегом Днепра к Кодаку и Переволочной, вероятно, предполагая там переправиться на левый берег в земли Гетманщины. Неплюев со своими войсками стоял отдельным лагерем и не смог помешать отходу казаков. Уже на следующий день он бросился в погоню за Самойловичем и 12 августа настиг его на реке Суре, недалеко от Кодака. К этому моменту среди казаков произошел раскол. В лагерь пришли вести об избрании новым гетманом Мазепы, значительная часть казаков отказалась поддержать мятеж и выступила за подчинение новому гетману и царским воеводам. При приближении русских войск в казачьем лагере начался открытый бунт: часть казаков присоединились к русским, несколько приближенных Самойловича были убиты, а сам он был вынужден окружить свою палатку немногими оставшимися верными частями [20]. В этих условиях о сопротивлении не могло быть и речи, и Григорий Самойлович поспешил сдаться Неплюеву.

Русская армия простояла на реке Коломак до 12 августа, когда из-за истощения окрестных запасов фуража было решено перенести лагерь дальше на северо-запад. 13 августа армия встала лагерем на берегу реки Мерлы около деревни Лобшово, между Колонтаевом и Красным Кутом [21]. Здесь наконец 24 августа к армии прибыл царский указ об окончании похода и роспуске армии. Результаты кампании были преподнесены как успех русских войск: «…хан с татары на себя… ратных людей наступления пришли в боязнь и ужас, и отложа обыклую свою дерзость, нигде сам не явился и юртов его татаровя… нигде не показались и бою не дали» [22]. Для того чтобы избежать возможного недовольства в армии, всем участникам похода были розданы денежные награды, а командованию и старшим офицерам – также меха и поместья. В тот же день, 24 августа, состоял смотр войск, на котором ратным людям объявили об их роспуске со службы по домам. Точные потери русской армии в ходе похода достоверно не установлены, на примере полков Рязанского разряда и 2-го Московского выборного солдатского полка П. Гордона общее количество умерших, заболевших и бежавших со службы может быть оценено в 15–20 %. На случай возможного татарского нападения по просьбе Мазепы и казацкой старшины «для бережения великороссийских и малороссийских городов» на южных рубежах были оставлены значительные контингенты русских войск: на реке Мерле разместился отряд В.Д. Долгорукова (5 тыс. человек), чуть восточнее в Маяцком и в Валках – часть белгородских ратных людей князя М.А. Голицына (7 тыс. человек). Неплюев получил указ об отпуске со службы 30 августа, когда его войска уже находились в районе реки Самары. К 11 сентября его корпус прибыл в Путивль, где ратных людей распустили по домам [23]. На этом Первый Крымский поход был фактически завершен.

Примечания:

[1]. Гордон П. Дневник, 1684–1689 / пер., ст., прим. Д.Г. Федосова. М., 2009.

[2]. Здесь и далее все даты по новому стилю, в дневнике Гордона все даты указаны по старому (для XVII в. разница составляет 10 дней).

[3]. Российский государственный архив древних актов (далее – РГАДА). Ф. 210. Оп. 6А. № 75. Л. 70–101об.

[4]. Алмазов А.С. Политический портрет украинского гетмана Ивана Самойловича в контексте русско-украинских отношений (1672–1687 гг.). М., 2012. С. 74.

[5]. РГАДА. Ф. 210. Оп. 9Г. № 1275. Л. 437–453.

[6]. Устрялов Н.В. История царствования Петра Великого. Т. 1. Спб., 1858. С. 194-195.

[7]. Літопис Самовидця / под ред. Я.І. Дзира. Київ, 1971. С. 144.

[8]. Гордон П. Указ. соч. С. 139. Пустая мечеть упомянута и в летописи Самовидца (Там же. С. 144).

[9]. Кочегаров К.А. Речь Посполитая и Россия в 1680–1686 годах: заключение договора о Вечном мире. М., 2008. С. 393–395.

[10]. Гордон П. Указ. соч. С. 141.

[11]. Там же.

[12]. РГАДА. Ф. 210. Оп. 9Г. № 1275. Л. 723.

[13]. Там же. Л. 730.

[14]. Рассмотрение причин и всех обстоятельств смещения гетмана И.С. Самойловича и избрания И.В. Мазепы выходит за рамки данной статьи.

[15]. В дневнике Гордона указано что 18 (8) июля армия шла вдоль Кильченя на северо-восток, а затем 19 на восток до реки Орель (Гордон П. Указ. соч. С. 144). Указанные направления не совпадают с географией местности, где проходил марш союзной армии. Вероятно, Гордон пользовался не совсем корректными географическими картами того времени.

[16]. Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии Иностранных дел. Ч. 4. М., 1826. С. 560.

[17]. РГАДА. Ф. 210. Оп. 9Г. № 1275. Л. 735.

[18]. РГАДА. Ф. 210. Оп. 9Г. № 1275. Л. 764–767.

[19]. Собрание государственных грамот... Ч. 4. С. 542–543.

[20]. Сокирко О. Лицарі другого сорту: Наймане військо Лівобережної Гетьманщини 1669–1726 рр. Киев, 2006. С. 88–89. Гордон П. Указ. соч. С. 152.

[21]. Гордон П. Указ. соч. С. 151.

[22]. Собрание государственных грамот... Ч. 4. С. 570.

[23]. РГАДА. Ф. 210. Оп. 9Е. № 416. Л. 1.