Бабушкина Г.К. Международное значение крымских походов 1687 и 1689 гг.

В продолжение поднятой мною чуть раньше темы Крымских походов (ссылка 1 и ссылка 2) классическая статья Г.К. Бабушкиной. Некоторые моменты после выхода монографии К.А. Кочегарова (книга доступна здесь: ссылка) уже устарели, но, тем не менее : Бабушкина Г.К. Международное значение крымских походов 1687 и 1689 гг. //Исторические записки, Т. 33. М., 1950

МЕЖДУНАРОДНОЕ ЗНАЧЕНИЕ КРЫМСКИХ ПОХОДОВ  1687 и 1689 гг. 

Различные мнения высказывались в исторической литературе о Крым­ских походах 80-х годов XVII в. Обычно, их считают результатом испол­нения воли членов Священной Лиги или династических интригой почти никто из историков, кроме С. М. Соловьева, не рассматривал их как проявление нового курса внешней политики России, направленного на борьбу с крымско-турецкой опасностью на юге страны.

Разноречивые характеристики относятся также к руководителю внешней политики России в 80-х годах XVII в.— В. В. Голицыну. Чаще всего его называют «хитрым политиком», «тщеславным временщиком», «ковар­ным царедворцем» и объясняют Крымские походы его личной заинтере­сованностью. Известные источники о Голицыне отличаются неполнотой, субъективизмом или пересказом слухов, рожденных обычно в кругу его личных противников. Лишь В. О. Ключевский, положительно оценивая деятельность Голицына, говорит, что он был одним из тех государственных деятелей XVII в., которые создали благоприятную обстановку для преобразований Петра.

Документация  архива  Посольского приказа  показывает,  что Крымские походы, как и всю внешнюю политику 80-х годов XVII в., следует рассматривать в общей связи со всем предшествующим и последующим ходом исторического развития России, как звено в цепи событий, заполнивших историю России в последние десятилетия XVII в.

Из трех проблем русской внешней политики второй половины XVII в. - балтийской, белорусско-украинской и крымско-турецкой - последний вопрос, крымско-турецкий, приобрел в 80-х годах особую остроту. Несмотря на прекращение в 1681 г. русско-турецкой войны, Турция и ее вассал — Крымское ханство оставались враждебными и опасными для России соседями. Крымские татары по-прежнему разоряли южнорусские земли, и угроза турецкой экспансии, обозначившаяся с трех направлений - крымского, азовского и валашского, затрудняла разрешение других вопросов русской внешней политики. При этом нельзя забывать, что крымско-турецкий вопрос разрешался Россией в обстановке чрезвычайно для нее напряженной. Династическая борьба осложняла положение правительства, ослабляла власть Софьи. В то же время приходилось разрешать ряд важных внешнеполитических задач. В  1683 г. со Швецией велись переговоры о продлении Кардисского мира, с Данией, враждебной Швеции страной, - о торговом и политическом союзе, с Польшей – о превращении Андрусовского перемирия в вечный мир, с Турцией - врагом Польши и России - о подтверждении Бахчисарайского перемирия в первоначальной редакции и выполнении его условий, с Крымским хан­ством — тоже о выполнении им этого мирного договора.

В  1681 г. по окончании русско-турецкой войны в Бахчисарае было заключено между Россией и Турцией 20-летнее перемирие. Перемирие, прежде всего, определяло границу (по Днепру), а затем устанавливало, что крымско-турецкая сторона обязуется не восстанавливать снесенных между Бугом и Днепром городов, не строить новых и не принимать пе­ребежчиков с русской стороны; казаки и татары получили право свободного передвижения вдоль берегов Днепра   (татары — для конских кор­мов, казаки — для хозяйственных промыслов); Киев с ближайшей окру­гой  закреплялся  за  русской стороной; запорожские  казаки  оставались русскими подданными, и турки с татарами обязались не  переманивать их на свою сторону. Для подтверждения условий перемирия в 1682 г. в Турцию был отправлен русский посол. Прокофий Возницын, но в Константинополе условия договора встретили сопротивление со стороны турецкого правительства, и договор был подписан в урезанном и искаженном виде. В отличие от Бахчисарайского договора, константинопольская редакция его не гарантировала безопасности промышлявшим на правом берегу Днепра казакам, Запорожье не признавалось русской стороной, не оговаривалось, что опустошенная приднепровская зона должна оста­ваться «в пусте», не запрещалось строить там новые и восстанавливать старые города, а лишь отмечалось, что Турция не будет строить городов вдоль Днепра. В такой редакции,  мирный договор не обеспечивал нор­мального положения на границе, и не гарантировал безопасности южно­русских земель и их населения; Украина лишалась условий нормальной экономической жизни: выход в Черное море для запорожцев был закрыт (турки строили крепости в устье Днепра), и издревле принадлежавшие запорожцам реки и земли были превращены в запретную зону, ограж­денную высокими пошлинами.

Но на деле и эти условия Константинопольского договора не выпол­нялись. Хотя султан клялся «страшною и крепкою клятвою «...именем сотворившего небо и землю», что ни со стороны его государства, ни со стороны его вассалов мир не будет нарушен, однако в южнорусских областях турки и татары по-прежнему разоряли города и уводили в рабство мирных жителей. Вопреки условиям перемирия, по указу султана отстраивались все снесенные по Днепру города, в том числе Чигирин и Ладыжин, а места, которые по договору должны были «лежать в пусте», превратились в зону турецких укреплений. Слухами о десятилетних льготах турки пытались привлечь украинское население во вновь от­строенные города. В этих городах помещались гарнизоны янычаров, пол­ностью вооруженные и с запасами продовольствия. Казаки, естественно, не хотели переходить на турецкую сторону, и турки сгоняли их насильно, выжигая основные места их селения. В 1683 г. Чигиринский полковник, наемник султана, заслал на русскую сторону четырех поджигателей. Они должны были выжечь Ахтырку, Харьков и Лохвицу, а население угнать на правую сторону Днепра. Но лазутчики были схвачены. На допросе они показали, что выжгли много местечек и причинили жителям большие убытки, и что Чигиринский полковник намеревался послать вслед за ними еще 80 «зажигалыциков»¹.

Поджоги городов на левом берегу Днепра и угон населения на пра­вую сторону имели целью ослабить русскую Украину, подорвать ее эко­номически. Украинскому населению ставились искусственные препят­ствия в занятиях жизненно необходимыми промыслами на правом бере­гу и в устье Днепра.  Кизыкермевский бей установил высокие пошлины за пользование правобережными лесами, за рыбную ловлю и добывание соли. Казаки негодовали. Раньше, до «мира», они, хоть в боях с крымскими татарами, но пробивали себе дорогу на юг, а «ныне при покое…запорожцам вниз Днепра та дорога загорожена»². Когда гетман Самойлович писал в Москву об отстраивании турками слобод, о пошлинах на промыслы и переманивании людей, он неоднократно повторял, что все это чрезвычайно тягостно отзывается на украинском населении³, ибо «земля на той стороне Днепра украинская в ширину и в длину»⁴, и что она   должна   быть   свободна   от   турецкого   владычества. В письмах с Украины все время повторяется, что «людям нашим без тое стороны лесов трудно жить»⁵, или что «без того угла земли при Днепре живущим людям прожити нельзя»⁶.  

Одной из важнейших статей Бахчисарайского договора была статья о «неразорении» и «невоевании» русских городов. Но набеги татар и ра­зорение ими русских окраинных городов продолжались и после 1681 г. За два года, прошедших после заключения мира, произошло несколько десятков случаев крупных набегов со стороны   Крымского   ханства. С Украины без конца сообщали в Москву, что скопища крымских, азов­ских и ногайских татар грабят и опустошают украинские области, вытаптывают плодородные поля, предают огню города и села, разоряют население и уводят в плен толпы мирных жителей, главным образом молодых мужчин и женщин, дорого ценившихся на константинопольском рынке рабов. Известны происшедшие в эти годы набеги татар на Тор, Мотовиловку, Киев, Княжевку, на города Северного Донца, на Харьков и др. В промежутках между крупными набегами татары подстерегали мирных жителей  на дорогах, в  полях,  лесах и  огородах,  внезапным  налетом окружали их, связывали и уводили в плен. Иногда казакам удавалось настичь татар и отбить пленников, но это всегда сопровождалось кровопролитными схватками. Таким образом, и этот пункт мирного договоpa - «разорения не чинити... и земель не воевать» тоже систематически нарушался крымско-турецкой стороной.

Начиная с 1682 г. из Москвы в Турцию не раз отправлялись посоль­ства с целью заставить турецкое правительство признать Бахчисарайский договор и выполнять его условия. В Константинополе, однако, не желали считаться с законными требованиями России. Гонцу Михаилу Тарасову, приехавшему сообщить о скором прибытии великих послов Хлопова и Посникова, заявили, что султан во встрече с русскими послами не нуждается. Выехавшее из Москвы в  1682 г. посольство Хлопова пришлось вернуть обратно⁷. В 1683 г. в Турцию вновь отправляется посольство во главе с Алексеем Васильевым с теми же требованиями к султану, какие передал   ему  гонец  Михаил   Тарасов  и какие должен был предъявить Хлапов. Но султан этих требований не удовлетворил. Он не ответил да­же на ряд грамот, посланных ему из Москвы через крымского хана. Четыре года длились переговоры между русским правительством и султаном о ратификации Бахчисарайского договора. В 1685 г. с теми же требованиями в Турцию прибыло великое посольство во главе с Никитой Алексеевым. 

 К этому времени в жизни Восточной Европы и в положении Турции многое изменилось: под Веной была  продемонстрирована выгода анти -турецкой   коалиции, и послы  Австрии и Польши начали переговоры с Россией о ее присоединении к Священной Лиге. Султан, в страхе перед складывавшимся анти-турецким блоком, согласился, наконец, на подписа­ние бахчисарайских договорных статей⁸.

Однако уступки, которые сделал султан, не устранили нависшей над русской Украиной опасности: южные русские города по-прежнему оставались под угрозой со стороны Турции, а Крымское ханство сохраняло свое значение турецкой стратегической базы; Украина по-прежнему оставалась экономически и политически разорванной: из Кизы-Керменя и Очакова турецкие гарнизоны не выводились; азовский бей, как и преж­де, имел в своем распоряжении отряд турецких янычар; на Днепре про­должалось возведение турецких крепостей, и по-прежнему крымский хан высылал отряды татар «для осмотрения границ и войска» (русского). Турция оставалась враждебной России страной, а Крымское ханство — «немирным» соседом. Ни одного посольства не послал султан за все «мирные» годы в Россию, и все, что он хотел передать русскому прави­тельству, он передавал через крымского хана или с возвращавшимися из Турции русскими послами.

Когда было заключено Бахчисарайское перемирие, султан получил возможность освободившиеся на Украине войска бросить на Австрию. Он приказал своим вассалам, в том числе и крымскому хану, готовиться к походу в Венгрию, чтобы соединиться там с войсками Текели, вос­ставшего против австрийского господства. К выступлению против Авст­рии особенно энергично подстрекала турок Франция, официально обе­щавшая им свою помощь. В турецкую армию, кроме янычар, входили арабские войска, молдавские, валашские, сербские, венгерские и крым­ские. Соединение крымских и турецких войск произошло под Будином и отсюда огромные полчища направились к Вене, причем крымские тата­ры «были пущены загоном вперед». По дороге турки и татары выжигали «без остатку» и разоряли села и деревни, а жителей их забирали с со­бой, либо истребляли. 24 июля 1683 г. Вена была осаждена. Император Леопольд покинул столицу, и вся тяжесть ее опасения легла на плечи польского короля Яна Собесского. Поляки обрушились на основную часть турецкого войска, обратили его в бегство, и Вена была спасена.

Свидетель этих событий, русский посланник Полуехт Кучумов, возвратив-шись в Москву, рассказывал, что немецкое войско было плохое, лошади неповоротливы, а воины в тяжелых латах; поляки же, наступав­шие на передовые визирские полки, были одеты в прекрасные разноцветные платья, коня у них были «добрые» и наступали они «храбро и сме­ло, от которой их смелости турки ужались и... отпору не дали». Если бы поляки не пришли на помощь Вене, рассказывал. Кучумов, то визирь взял бы город, ибо «немецким де войскам без поляков против турка делать нечего..., и города бы не выручили»⁹. Но немцы жадно захватили все покинутое турками и ничего не хотели уступить настоящим победи­телям. Леопольд отказал Собесскому в части трофеев и весьма сдержан­но поблагодарил его за спасение Вены. Даже в Турции говорили о том,  как немцы ненавидят поляков за их победу⁰. Интересно, что в Турции после поражения из уст в уста передавали общее мнение: если бы под Вену пришло русское войско, или если бы оно находилось где-либо в  другом месте, по согласованному с цезарем и королем плану, то туркам нужно было бы бежать из Константинополя. Султан готовился к реваншу, но силы Турции уже были подорваны.  Как указывает Энгельс, «нет абсолютно никаких оснований считать, что упадок Турции был вызван тем, что Собесский в свое время оказал помощь австрийской столице... Организация Турецкой империи уже находилась в то время в процессе разложения и... эпоха быстрого упадка оттоманского могущества и величия началась еще ранее»¹¹. Бездарное турецкое правительство не знало своих реальных возможностей и мало учитывало   новое   соотношение  сил, наступившее в начале   80-х годов, когда в Европе  создалась анти - турецкая лига, в которую, кроме Австрии и Польши, вошла и Венеция. В 1684 г. Лига была  возглавлена папой римским Инокентием XI. Обязавшись вести войну против Турции, члены Священной Лиги обратили особое внимание «а привлечение к их союзу других христианских государств, и главным образом России. В этой связи и стоит присылка в Москву целого ряда посольств - Гевеля, Блюмберга - Жировского, Рингубера, Иоганна Курца, Альберта Дебойя, иезуита Вота и др.

К этому времени Россия уже выдвинулась в Европе как большая политическая сила, без которой не могла быть разрешена ни одна международная проблема, а тем более восточная, турецкая. В 80-х годах две европейские, коалиции – анти - турецкая и анти - шведская — стремятся привлечь Россию на свою сторону. Члены этих коалиций - Польша, Австрия, Венгрия, Саксония, римский папа, Франция, Бранденбург, Дания - смотрят на Россию как на желаемого союзника. Дания и Франция пы­таются побудить Россию к враждебным действиям против Швеции, но это им не удается: Кардисский мир со Швецией был подтвержден. Одно­временно австрийские послы Блюмберг и Жировский усиленно приглашают русских царей  вступить в союз  с   императором   против   Турции.

В этих переговорах В. В. Голицын поставил условием вступления России в анти -турецкую коалицию заключение между Россией и Польшей  вечного мира: если Леопольд желает видеть Россию членом Священной Лиги, он должен убедить Собесского подтвердить Андрусовское перемирие на «вечные времена». Такое же условие было поставлено и перед иезуитом  Вота, который  приехал   в Москву с неофициальной   миссией, сводившейся все к той же цели привлечения России к австро-польскому союзу.   

  После Блюмберга и Жировского в Москву прибыло еще несколько (послов с грамотами от папы Римского, австрийского императора и польского короля. Папа Иннокентий XI соглашался на уступки в дипломатическом церемониале  (в те времена это считалось очень большой уступкой), лишь бы получить согласие, русского правительства на вступление в   анти-турецкий союз. Члены  Священной   Лиги   понимали, что  только Россия может лишить Турцию ее «правой руки» — Крыма, конные отря­ды которого обрушивались на польские и австрийские земли.   

 К этому времени польские войска потерпели  ряд поражений от крым­ских татар и турок, и польский сейм направил в Москву своих послов Гримултовского и Огинского с полномочиями «вечный мир, святой покой и союз становить, спор и все трудности заходящие успокоить и все дела, совершить»¹².   Польские  послы   получили у. В. В. Голицына несколько аудиенций. Кроме Голицына, в переговорах принимали участие Бутурлин и Шереметев, а также думные дьяки Украинцев, Бобинин, Возницын, и Волков. 26 апреля — 6 мая 1686 г., на условиях превращения Андрусовского  перемирия  в «вечный   мир» и вступления   России  в военный союз против Турции, был заключен русско-польский договор. Ряд статей этого договора предусматривал утверждение 52 украинских городов и Смоленской земли на вечные времена за Россией, которая обязывалась отправить русские войска на Крым против «общего неприятеля».

Весть о заключении «вечного мира» между Россией и Польшей и о вступлении России в анти-турецкий союз была с радостью встречена во всех странах Европы, страдавших от турецкой угрозы. В польских и ли­товских городах «всяких чинов люди учиненному миру и союзу... велми рады и о том святом покое молебствовали», и весть о том «у всего света с радостию принята»¹³. Венецианский дож восторженно встретил русского посла и выразил ему радость по случаю заключения «вечного мира». Весть о  присоединении  России к союзу вызвала в Венеции восторг и надежду на скорую победу, а венецианский резидент в Польше писал сыну Голицына Алексею Васильевичу, что на   участие России в этой «праведной» войне «вся Еуропа зрит»¹⁴. Ян Собесский особой грамотой благодарил папу Иннокентия XI за старания в деле привлечения России  к общехристианскому союзу и выражал уверенность, что «выступ­ление русской армии полностью уничтожит козни врагов»¹⁵. Большое  ликование было в Молдавии и Валахии. Валашский дука в 1683 г., в беседе с Михаилом Тарасовым,   проезжавшим   через   его   владения, говорил,  что   турецкое   господство   необычайно   тягостно   для   валашского народа, что постоянные поборы и необходимость снабжать сул­танское войско конями и   людьми   разоряют страну,   и   что   Валахия с упованием смотрит на Россию и лишь от нее ждет спасения от турецкого ига¹⁶.

Оживленные сношения  между  членами  Священной Лиги и Россией не могли долго оставаться тайной для Порты. В Константинополе знали, что Леопольд и Ян  Собесский  ищут союза России, и султан всячески пытался помешать такому соединению сил. В 1685 г. в  Константинополе довольно громко говорили о том, что если Россия вступит в войну, то немцы   разобьют  турок  в   течение   одного   года¹⁷. Крымские послы в Москве убеждали Голицына не объединять своих сил с Польшей, и хан, отпуская из   Бахчисарая русского посла Петра Хивинца, говорил ему, что желает с московскими царями «жити б так, что волк с овцою одну воду станут пить»¹⁸. Когда же мир и союз с Польшей был заключен, это вызвало в Крыму и Турции тревогу и смятение. Крымский хан обратился в Москву с предложением разорвать этот союз, уверяя царей в своей дружбе и предлагая им тайный союз против Польши. Одновременно он обратился к Яну Собесскому, стараясь привлечь его к тайному союзу против России. «Мой дрожайший друг,— писал хан Яну Собесскому, ты сам знаешь, что Крым  с древних  времен  пребывал в дружбе с  Польшей и я, с давних пор пребывая с тобой, моим братом, в единстве, надеялся на то, что ты станешь польским королем, и никогда не намеревался с  тобой воевать. Татарское войско обогащается за счет войны. Но  желаем этого делать за счет войны с вами, тем более, что мы желаем пребывать в прежней дружбе». Далее хан просил короля послать в Крым человека для переговоров, ибо «вы же сами знаете, - писал   он,— каким  другом   я   являюсь  вам   и вашей земле»¹⁹. Подобные же тайные союзы предлагал султан и всем членам  коалиции, пытаясь разбить их единство и бить каждого из них поодиночке.  Россия, как   и   все члены   Священной Лиги, старалась привлечь к борьбе с «общим неприятелем» и другие государства. С этим предложением русское правительство отправило посольства почти во все европейские столицы — в Париж, Мадрид, Лондон, Берлин, Флоренцию, Амстердам, Копенгаген,  Стокгольм. Кроме  того, для подтверждения союзного договора посольства были отправлены во Львов, Вену и Венецию. «Ве­ликое посольство» в Польшу и Австрию возглавлял Борис Петрович Шереметев.   Подтверждая заключение  договора,   русское правительство в грамоте к польскому королю указывало, что и он и его: потомки тоже  должны соблюдать этот договор «взаимно и в целости нерушимо навеки, без всякого сумления и без противного толмачения»²⁰. Эти слова заслуживают особого внимания, ибо вскоре в России стало известно, что не­ которые члены сейма, по-видимому, те, что с самого начала переговоров были противниками союза с Россией и держались французско-турецкой ориентации, всеми доступными им средствами чинили препятствия русским послам, а в 1688 г. голландский резиденте Москве Келлер писал в  Голландию,. что в Польше непрочь разорвать с Россией мир; в  1689 г. он же сообщал, что Голицын обороняет Киев, от посягательств польского у короля.

Русским послам в Польше   надлежало   получить   подтверждающую грамоту от короля и довести до конца переговоры о «запустелых» землях— Каневе, Черкасах, Чигирине и т. д. (статья 7 договора). Шереме­тев долго ожидал приезда короля, находившегося недалеко от Львова, выехать к королю ему не разрешали. Возмущенный долгим и подозри­тельным отсутствием  Яна  Собесского,  Шереметев  заявил,  что  если  в ближайшее время ему не будет дана аудиенция, он покинет владения короля. В ответ на этот ультиматум Ян Собесский  прибыл во Львов  и передал послам, что примет их в ближайшие дни. 24 ноября 1687 г. он созвал Раду, на которой признался, что ему «тяжестно» держать «вечный мир», предусматривавший уступку России ряда городов. Некоторые сенаторы поддержали короля, но большинство, в том числе литовский    

канцлер Огинский, возражали и говорили, что теперь «после совершения дела размышлять о нем и отрекаться невозможно». Только на Россию, указывали они, может надеяться Польша в борьбе против, турок, которые, жгут и разоряют ее²¹. 11 декабря Рада постановила – подтвердить «вечный мир» с Россией («и по тем многим спорам ту раду окончили с великою жалостию и слезми»,— писал в Москву Шереметев), и на сле­дующий день, 12 декабря, король в окружении сенаторов, в присутствии  различных духовных и светских чинов, присягнул договору и вручил Ше­реметеву свою подтверждающую грамоту.

Из Польши Шереметев отправился в Вену. На приеме у императора, указав, что русские великие государи разорвали мир с Турцией и послали свои войска на Крым, он потребовал, чтобы и император тоже выполнил союзный договор и начал военные действия против Турции. Русские послы опросили у императора, имеет ли он сношения с султаном. Дело в том, что в Посольском приказе из вестовых «всем было известно, что в 1686 г. Леопольдом был получен из Турции «лист», и теперь послы заин­тересовались, каково было его содержание и какой был дан ответ. Шереметеву сообщили, что визирь предлагал императору мир и что Леопольд ответил отказом. Шереметев настаивал, чтобы цесарские войска начали наступление, и чтобы Леопольд самостоятельно не вступал в мирные переговоры с Турцией.       

В том же 1687 г. русское посольство во главе с Яковом Долгоруким прибыло во Францию. Посольство Долгорукого было встречено недруже­любно. Так как цель посольства Долгорукого расходилась с направле­нием французской политики, то парижские публицисты задолго до при­бытия посольства старались скомпрометировать его во французском общественном мнении, печатая вздорные пасквили на русских послов, называя их «мелочными торговцами», представителями государей, которые являются не царями, а «выскочками», недостойными царской коро­ны. Одна французская дипломатическая записка назвала послов просто негодяями²².  Когда же на конференции в Сен-Дени, 1 сентября 1687 г. Долгорукий заявил, что великие государи разорвали мир с турками, узнав, что французский король одобряет их намерение, Кольбер ответил, что «в настоящую минуту, ввиду положения дел, со стороны его вели­чества, при всей его мудрости, было бы крайне безрассудно объявлять войну туркам»²³. В это время во Францию прибыли турецкие послы. С большими почестями их отправили в Версаль, а русским послам предложили освободить посольский дом, заявив, что король не находит больше нужным встречаться с ними.        

Отправившись из Франции в Испанию, Яков Долгорукий предложил испанскому королю оказать помощь общей борьбе против турок в виде займа в 2—3 млн. франков. Но испанский король отказал, сославшись на недостаток денег. Отказались от войны с Турцией и Швеция, а также Англия, король  которой Иаков II - находился на жалованье у французского  короля. Англия,   наоборот,   добивалась торгового   соглашения с Турцией, и Иаков II обещал помогать общему делу... молитвами, В мае 1687 г. русские войска выступили в поход против Крымского ханства, как известно поход был предпринят в силу союзного обязательства по отношению к Польше.  Но, было бы ошибкой считать, как это делает Костомаров что, крымские походы были предприняты под давлением Польши и Австрии²⁴. Если в объяснении причин крымских походов  Костомаров исходит лишь из внешнего фактора, то Терещенко объясняет крымские походы желанием Голицына прославиться²⁵ наоборот, причину их видит в намерении противников Голицына удалить его из столицы, с тем чтобы ослабить его власть²⁶. Между тем, как выше уже указывалось, имелись серьезные экономические и политические причины для выступления против Крымского ханства, которое систематически нарушало мирный договор, терзало русские земли и создавало угрожающее положение на границе. Опасность со стороны Крымского ханства могла еще больше усилиться в случае, если бы наладились его связи с Польшей и Швецией, но русским дипломатам удалось эту опасность предотвратить: со Швецией был продлен Кардисский мир, с Поль­шей был   заключен   «вечный   мир», и Россия получила возможность направить свои военные силы на Крымское  ханство,  против  которого, как известно, было предпринято два похода - в 1687 и 1689 гг.   

 Поход 1687 г. не дал прямого положительного результата. Изнуряющий зной и степные пожары²⁷ заставили русские войска возвратиться. К тому же Голицын не подготовился к походу с той тщательностью, какая, требовалась.     

 18 сентября 1688 г. был издан указ о втором походе. О втором походе Голицын думал уже в дни возвращения из первого похода, когда в Россию еще не прибыли грамоты от Леопольда и Яна Собесекого с требованием продолжать военные действия, а враги Голицына еще не успе­ли выразить свой  гнев  по поводу его первой  неудачи.  Подготовка ко второму походу велась очень напряженно. В частности, на Днепре и его притоках был воздвигнут ряд городков -крепостей, предназначенных слу­жить военными базами для будущего похода. Несмотря на это, и второй поход, начавшийся в феврале 1689 г., закончился неудачей.

Надо отметить, что оба похода происходили в чрезвычайно неблаго­приятной обстановке. Войскам приходилось передвигаться в условиях не­обычайной засухи, налета огромных масс саранчи и степных пожаров. В Москве шла  династическая борьба между сторонниками Петра и Софьи. Но особенно неблагоприятно отразился на исходе кампании от­каз Польши и Австрии от выполнения своих союзных обязательств.

Когда начался первый крымский поход, русское правительство пред­ложило Яну Собесскому не упустить удобного случая и тоже начать военные действия против турок. Но польский король в этом предложе­нии увидел для себя «неподобие и немогущество». Он писал в Москву, что польская армия выступить не может, во-первых, потому, что земля еще покрыта льдом, во-вторых, из-за того, что Валашская земля разо­рена   и   там   невозможно   держать войско, а в -третьих,   указывал король, для такого дальнего похода необходимы большие запасы фура­жа, а  трава  появляется лишь в  мае. Ввиду всех этих обстоятельств Ян Собесский считал, что русская армия должна  идти  не  прямо   на   Крым, а переправиться через Днепр, захватить все турецкие крепости на правом  берегу  и, таким образом, предотвратить соединение крымской орды с белгородскими и ногайскими татарами и турками; затем часть московской армии присоединится к польскому войску, чтобы помочь ему  овладеть Белгородом, и тогда «яко лавою некоею войска христианские... не только Крымом и Будяками, но и самим Константинополем завладеть смогут»²⁸. Русское правительство не соглашалось с планом польского короля и отвечало ему, что русскому войску нецелесообразно переправляться через Днепр. Прежде всего, переправа через Днепр трудна и займет много времени; хан воспользуется этим и с помощью гарнизонов турецких крепостей помешает переправе,  Если же русские войска на­правятся на завоевание турецких крепостей, то хан, свободный в своих силах, пойдет, на помощь белгородской и ногайской орде. Поэтому, указывало русское   правительство,   лучше всего, если  русские   войска пойдут на Крым: тогда крымцы не выйдут на помощь белгородским татарам, и польская армия сможет свободно «чинить промысел»²⁹. План военных   действий   обсуждался   на   конференции   Голицына   с   поль­ским послом Лодзинским. На этой конференции Голицын отмечал без­деятельность польской  армии  и требовал энергичных действий против Турции³⁰.     

Некоторые  члены   сейма  понимали,  какая  смертельная опасность угрожала Польше со стороны Турции, сознавали неизбежность борьбы с ней и необходимость союза с Россией для сохранения целости и неза­висимости Польского государства. Но другие члены сейма, пренебрегая интересами своей страны, возражали против субсидий на военные нуж­ды. Несогласия среди членов сейма, безденежье обострение отношений между сеймом и королем привели к тому, что под Каменцем, который должен был быть центром удара Яна Собесского, польское командова­ние ничего  не предпринимало   и обе   армии   стояли   «только... друг на друга глядя»³¹.

В 1688 г., по плану военных действий, русская и польская армии должны были одновременно выступить в поход, и продвижение русских войск на юг от речки Самары, должно было совпасть с операциями поль­ской армии под Буджаком. Но Голицын подошел уже к Самаре, а о действиях польской армии ничего не было слышно. Бездеятельность польской армии тормозила продвижение русских войск.   

Что касается Австрии, то в 1688 г. австрийские войска овладели Белградом, и на этом прекратилось их военное наступление, а сам импе­ратор начал мирные переговоры с Турцией. Не доверяя своему польско­му союзнику, Леопольд через австрийского посла в Польше Жировского сделал русскому резиденту Возницыну предложение о заключении тай­ного союза против Польши³², на который Россия не пошла. В доверше­ние всего Людовик XIV отдал приказ о наступлении на габсбургские владения, после чего Леопольд форсировал переговоры с турецкими послами.

Незадолго до этого в Польшу прибыли ханские уполномоченные. Пребывание их вблизи королевской резиденции было окружено глубокой тайной (Переговоры с ними король вел секретно и прилагал все усилия, чтобы о них не проведал Возницын). Ему, однако, удалось узнать, что по ночам крымский посол появляется у дверей королевской резиденции, и в одно из таких посещений некоторые видели, как посол вынимал из-за пазухи ханские листы. «Зело боятца немцы,— доносил в это время Возницын в Москву,— чтоб поляки не учинили миру с татары и как мне мнится для своей боязни всякой будет искать как бы учинить перво им с неприятели мир»³³. Острое политическое чутье не обмануло русского дипломата: несмотря на обязательство Леопольда не вступать в переговоры с Турцией без общего согласия остальных членов Лиги, он охотно откликнулся на мирные предложения султана.

Русское правительство напомнило Леопольду о его союзных обязательствах и заявило, что имеет сведения о пребывании турецких послов в Beнe. B ответных грамотах Леопольд  не упоминал о послах и лишь  после многократных запросов из Москвы подтвердил достоверность этих сведений. В то же время он выдал тайну польского короля, сообщив, что турецкий посол еще ранее посетил Польшу. Турецкие, послы прибыли в  австрийский лагерь 8 сентября  1688 г. Леопольд выразил свое расположение к новому султану (Сулейману III), И послы получили разрешение следовать дальше. Они были доставлены в замок Поттендорф, находившийся в трех часах езды от Вены, и никто без разрешения императора не мог быть к ним допущен. Польский король также отправил в Вену своего посланника для участия в мирных  переговорах. 

 Чтобы предотвратить одностороннее соглашение Австрии с Турцией и быть в курсе венских переговоров, из России и Вену отправили «на­рочного посланного» Алексея Васильева. Но Леопольд решил заклю­чить с Турцией мир без предварительного совета с другими членами Лиги и, не считаясь с их интересами. Австрийские и турецкие послы вели тайныё переговоры под усиленной охраной. Грамотой от 23 марта 1689 г.  Россия опротестовала такое поведение австрийского императора, заявив, что союз, который начался «в единомыслии, должен быть приведен в совершение». В грамоте указывалось, что русские войска «воюют крым­ский юрт», что всем членам Лиги необходимо возобновить военные дей­ствия, тем более, что Порта ослабла и мира ищет «из-за своего изнемо­жения и бессилия», что целесообразней всего будет заключить мир по окончании летней  военной кампании³⁴.  Одновременно русский резидент в Польше Прокофий Возницын был уполномочен передать австрийскому и венецианскому резидентам, что в случае, если цесарь и король все же решат заключить мирный договор с Турцией, то они должны потребовать от Турции Удовлетворения требований. России. Эти требования заключа­лись и том, чтобы Крым и Азов были присоединены к России и чтобы султан никогда не ходил войной на украинские земли, кроме того, должны были быть уступлены России или, в крайнем случае, снесены турецкие крепости на Днепре Казы-Кермень, Шах Кермень и Очаков, дабы запорожцам было «свободно иметь по Днепру и по всем заполным рекам ажё до самого Черного моря; как, рыбы так и звериные ловы и вся­кие промыслы»³⁵.

Грамота к Прокофию Возницыну содержала секретную статью, в  крайнем случае, отказаться от присоединения Крыма и Азова, но с тем условием, чтобы и татары прекратили разорение украинских городов и чтобы запорожцы имели свободный доступ к днепровским прибрежным промыслам.

Решив изолировать русских послов, австрийский канцлер заявил Алексею Васильеву, что он  не надеется на возможность какого - либо соглашения с турецкими послами, потому что они, по его мнению хотят своими переговорами только задержать цесарские войска, а «самим  бы украдкой чинить промысл». Канцлер сказал, что Турцию сейчас вполне можно победить, хотя она и «имеет   помощника   нового   бусурмана» — Францию. В ответ на слова канцлера, что «Цесарское в-во все равно сей­час с поганином к покою не придет». Васильев, возразил, что независимо от этого во имя выполнения обязательств следует огласить те условия, на которых турецкие послы предлагают мир. Вскоре Васильев узнал, что переговоры австрийских властей с турецкими послами не привели к соглашению, но не потому, что между ними были противоречия, а потому, что подписания мира не допустили польские и венецианские послы, к голосу которых австрийская и турецкая делегации ранее не прислушивались. Васильеву предложили готовиться к отъезду, заявив, что переговоры с турецкими послами закончены. Впоследствии Васильев узнал, что и после его отъезда у цесарских уполномоченных «было много разговоров с турскими послами»³⁶.  

 Следующее   известие о переговорах   в Вене  с турецкими послами было получено в России в 1690 г. Петру I сообщили, что послы ничего нового не привезли в добавление к прежним статьям и опять заверяли его, что император желает быть в дружбе с русским царем. Петр на это отвечал: вы хоть и заверяете нас в своей дружбе, но нам известно, что вы ведете переговоры с турками без нас и не сообщаете нам статей; переговоров; удивляемся, что  ваша   грамота   шла   к   нам   почти пять месяцев, а что в это время у вас произошло - заключили   вы  договор или нет, и если заключили,  то  на  каких  условиях, нам неизвестно - в заключение Петр указывал, что как в прошлом, так и сейчас русские войска бьют турецких союзников - татар. Он ставил в заслугу России подвиги русских войск³⁷.        

Нельзя согласиться с Цинкайзеном, считавшим, что венский двор  якобы был одержим воинственным настроением, что император не был склонен к миру с Турцией и намеревался продолжать с ней войну³⁸. Это не соответствует действительности. Деньги, которыми папа римский: субсидировал Леопольда для войны с Турцией, были использованы не по назначению. Военные действия против Турции Австрия вела вяло, а в 1688 г. и вовсе прекратила. Достаточно вчитаться в донесения Але­ксея Васильева из Вены, чтобы понять, что император явно был склонен к миру с Сулейманом III и что не Леопольд, а именно русские послы настаивали на продолжении военных действий. Русские послы неодно­кратно указывали канцлеру, что турки неспособны к длительной оборо­не, что силы их расчленены, а в стране происходят волнения и свирепствует голод. Васильев в беседе с канцлером  подчеркивал, что турки до сих пор стоят на границе и не идут дальше потому что они лишились лучшего помощника  крымского хана с eгo ордой. Василиев передал Леопольду грамоту русских царей,  в которой говорилось, что все члены Лиги выступили против Турции одновременно то "христианские государства" освободились бы от разорительных набегов тypок³⁹.

В Вене, однако, оставались, глухи к  заявлениям русского посла и продолжали переговоры с турками.

 Леопольд отказался от выполнения своих союзных обязательств и  на Карловицком  конгрессе, которым закончилась война Лиги с Турцией. Союзники закончили войну, потеряв много, завоеванных областей и не  добившись поставленных ими в войне против Турции целей. И все же война  эта подточила, силы турок, которым пришлось отказаться от своих завоевательных планов в Европе. В этом отношении большую роль сыграла Россия.      

Присоединившись к Священной Лиге,  Россия приняла участие в коалиционной борьбе против Турции. Это была   первая коалиционная война, в которой участвовала Россия. В эти годы расширились и укрепились дипломатические связи России. Если раньше Россия ограничивалась отправкой посольств в какую-либо страну один раз в несколько лет или даже в несколько десятков лет, то теперь  сношения   России с соседними странами стали более регулярными, осуществляясь иногда по нескольку раз в течение одного года, так как на очереди стояли важ­ные государственные, военные и политические вопросы, главным образом вопросы, касавшиеся военных действий против Турции. Необходимость постоянного общения, ставшая явной и осязательной, вызвала к жизни институт резидентства. Первое русское резидентство в Польше в 70-х годах было кратковременным, а с 1688 г. в Польше и России учреждаются постоянные резидентства для «общего над неприятелем военного промыслу и скорого их государских дел доношения»⁴⁰. Русским резидентом в Польше был замечательный дипломат Прокофий Возницын, впоследствии один из сотрудников Петра, представлявший интересы России на Карловицком конгрессе. В начале 80-х годов в России  учреждается  голландское  резидентство, а  в 1685  г. официально становится резидентом шведский посол в России Кохен. Наконец, важнейшее место в сношениях России с Западной Европой занимают рус­ские, посольства, направленные в   одиннадцать   европейских   столиц,  в  связи с присоединением России к Лиге. Находясь около 7 недель в Венеции, Волков многое узнал о ее военных действиях против Турции; посольство Долгорукого сделало еще более ясной для России политиче­скую ориентацию Франции; пребывание Шереметева  в   Вене вскрыло изменнические замыслы императора.

 Для членов Лиги вступление России в анти-турецкий союз имело большое значение. Если только одна весть о присоединении России к анти-турецкому союзу разрушила военные планы Турции, то крымские походы имели большое значение для побед, одержанных над турками в Европе в первый период войны.

Крымскими походами русская армия оттянула на себя основные силы татар, и султан был лишен их помощи. Кроме того, этими походами турки были вынуждены расчленить свои  военные  силы на части, отвлекая их на Азов, Шах-Кермень, Кизы-Кермень, Очаков. Султан   послал на помощь хану 15 тысяч янычар и  много  каторг  в крепости на северном   и  восточном  побережье   Черного   моря,   которым   угрожали  казаки.    

   В грамотах, посланных с посольством Шереметева в Австрию, Поль­шу Венецию, московские цари писали, что они вступили в союз против Турции с тем, чтобы «привести в разделение бусурманскую множественую, силу и татарскую всегда крепкую, надежность сдержать и свободы ему из Крыму в совокупление   его  сил  в  воинской  поход.. не допустить⁴¹. Все это было,   рассчитано на ослабление   боеспособности турецкой армии, ибо конные отряды татар были для турок «ангелами - хранителями, без содействия каковой  (конницы)  сама   турецкая... конница не внушала бы никакого страха»⁴².

Благодаря всем этим обстоятельствам   императорским   и   венециан­ским войскам удалось в 1687 г. одержать ряд побед в Венгрии, Далмации, Морее. Венецианская армия  овладела Афинами (правда, через год, в 1688 г., она их оставила). Этим годом кончается первый период войны Священной Лиги против Турции. Он ознаменован тем, что Ав­стрия приобрела Сербию,   Словению, часть   Боснии   и   Семиградию, а Венеция — Далмацию и Морею. В следующем, 1688 г. происходит пере­лом в действиях Лиги и начитается   второй период ее войны  против Турции, который характеризуется неудачами.

В султанской ставке до московского договора 1686 г. был разработан план нового нападения на Австрию и Польшу. Согласно этому плану, великий визирь с огромным войском направлялся в Венгрию: через 10 дней туда должен был выехать султан. В этом плане большая роль была отведена крымским татарам, войска которых должны были разделиться на три части: одна (уже находившаяся в Буджаке) должна была пойти в Венгрию для совместных действий с визирским войском, дру­гая—  направлялась в Польшу, а третья — со главе с ханом должна была находиться в Буджаке и ждать дальнейших распоряжений. Вой­на ожидалась такая серьезная, что прошлую войну в сравнении с предстоящей в Польше называли «игрищем»⁴³.

Вступление России в Лигу спутало все карты турецкого командова­ния. Узнав о «союзе с Москвой», султан отказался от нападения на Польшу и Венгрию, «зело со всем бусурманством задрожал»⁴⁴ и воз­вратил визиря из похода. Также были возвращены 40 тысяч татар, отправленных в помощь турецкой армии. Только после этого цесарские и польские войска обрушились на укрепленный турками Буддин (Эфен), И город, так долго ждавший помощи и в самую трудную минуту лишен­ный ее, сдался польской армии. Ян Собесский, ободренный отсутствием противника, предпринял атаку на турецкие крепости в Валашской и Молдавской землях, а валашские войска, воспользовавшись бездеятель­ностью татар, присоединились к польским войскам⁴⁵.

При походах на Польшу и Венгрию султан обычно использовал Белгородскую орду, а в 1687 г. крымский хая приказал этой орде оставаться на месте и помогать ему обороняться от русских войск. Наконец, слух о собранном русском войске разрушил союз, заключенный в 1683 г. в Адрианополе между крымским ханом, Францией и поддавшим­ся в турецкое подданство Текели.

Известие о наступлении союзников вызвало в Турции переполох. Рус­ские шли на Крым, а в Турции кричали: «Русские идут на Стамбула»⁴⁶. Угроза со стороны венецианского флота, ободренного выступлением русского войска, повергла турок в ужас⁴⁷. Опасаясь за свою жизнь, Мухаммед IV удалился в Азию. Вскоре он был задушен восставшими янычара­ми. Венецианский дож, оценивая выступление России, писал русским царям, что турки, узнав о выступлении русских войск, покинули свои крепости в Морее и тем самым помогли венецианцам занять ее. В Ве­неции много говорили о том, что русские войска (это были казаки), стоявшие под турецкими крепостями Шах-Керменем и Кизы-Керменем, отвлекли  часть турецких сил и этим облегчили венецианскому  флоту операции на море.   

Таким образом, крымские походы, хотя и кончились отступлением русской армии, имели большое международное значение, оказав решающее влияние на прекращение экспансии турок в Европу. Предпринимая войну против Крымского ханства, Голицын пытался осуществить назревшую задачу борьбы с турецкой опасностью. Петр I, овладевший всей полнотой власти, продолжал этот курс внешней поли­тики и в грамотах австрийскому императору ставил крымские походы в заслугу русскому правительству. Когда Петр расправлялся с Голицыным за его приверженность Софье, он обвинял его в том, что «будучи в крымских походах, никакого промысла и действия, военного над Крымцы и татары не чинил» и «в начале лета назад возвратился»⁴⁸. Правда, в силу исторических условий, борьба Петра с турецкой экспансией в Южную Россию в 1700 г.  прекратилась. Однако борьба с крымско-турецкой опасностью на юге России   возобновилась  при   преемниках Петра и к концу XVIII в. увенчалась полной победой.

(1) ЦГАДА. Крымские дела, 1683, № 16, лл. 1—14. )

(2) ЦГАДА. Турецкие дела, 1682—1684, № 24, л. 220.

(3) См., например, там же, л. 222.

(4) Там же, л. 232.

(5) Там же, л. 214.

(6) Там же, л. 218.

(7) Некоторые историки, как, например, И. Е. Забелин (см. «Русская Старина»,
1875, № 9), говорят о посольстве Хлопова. как о состоявшемся. Но это посольство, как видно из документации Посольского приказа, не состоялось (Турецкие дела, 1682 - 1684,  № 24, лл. 323—329).

(8) Таким образом, датой ратификации Бахчисарайского мирного договора' следует считать 1685 г., а не 1682 г., как это обычно принято.

(9) Крымские дела, 1684, №  17, л. 18.  

(10) Турецкие дела, 1684, № 25,  л.324

(11) К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. Х стр., 61.

(12) Памятники   дипломатических   сношений   древней   России   с  державами  ино­странными», т. VI, СПб., 1862, стр. 1136. (13) Там же, т. X, СПб., 1871, стр. 1294.

 (14) Там же, стр. 1270. (15) Theiner. Monuments fiistoriques de Russie, Rome, 1859, p. 306.

(16)Турецкие дела, .№82—1684, № 24,  л. 382.   

(17)Там же, 1685, № 26, л. 52.

(18)Там же, 1686—1666, реестр И, № 1, л. 12.

(19) Thelner. Op. cit., pp. 308—309

(20) Памятники дипломатических сношений, т. IV, стр. 1170-1171

(21) Там же, стр. 1486—1493.

(22) Сб. РИО, т. 34, стр. 14.                       

(23) Там же, стр.12.   

(24) Н. И. Костомаров. Русская история в жизнеописании ее главнейших деятелей, т. II, СПб., 1915, стр. 451.   .             

(25) А.В.Терещенко. Опыт обозрения жизни сановников, управлявших

иностранными делами в России, ч. I, Спб., 1837, стр., 462.   

(26) Н.Я. Аристов. Московские омуты в правление царевны Софьи - «Варшавские университетские известия», 1871, № 1, стр.  123.

(27) Выжигание степей перед наступающим противником татары практиковали и до 1687  г., например, в Валахии при наступлении Яна Собесского, который вынужден 6ыл отступить, не сумев преодолеть огненной завесы.

(28) ЦГАДА, Польские дела, 1687, № 3, лл. 36—47.

(29) Там    же, лл.  93—107.

(30) A. Theiner. Op. cit., p. 312.

(31) Польские дела, 1688, № 235, л. 124.

(32) Там  же, л. 270.

(33) Там   же, л. 212.

(34) «Памятники дипломатических сношений», т.VII, СПб.,1864, cтp. 402.

(35) Там же стр.464

(36) Т а м ж е, стр. 535—537.

(37) Там же, стр. 611-612.          

(38)  J.  W.   Zinkei sen;Geschichte,des  Osmanischen  Reiches  in  Europa,  B.  V, Gotha, 1858, S. 147.      

(39) «Памятники дипломатических сношений», т. VII, стр. 29—34

(40) «Памятники дипломатических сношений», т. VI, стр.  1215.

(41) Там же,  т. VII, стр. 29.  

(42) «Бумаги Центрального флореятийокого архива, касающиеся России», ч  II, M., 1871, стр. 446.

(43) «Турецкие дела, 1684 г., № 25, л. 328.

(44) «Памятники дипломатических сношений», т. VI, стр. 1321.

(45) Там же, стр.1376-1397

(46) В. Д. Смирнов. Крымское ханство под главенством оттоманской. Порты, М., 1887, стр. 620-622.              (47) «Памятники  дипломатических сношений»,. т.  VI, стр.  1134.

(48) Записки русских  людей, СПб.,  1841  стр. 87 .(«Краткое описание дел... Петра Великого» П.Н. Крекшина).