Великанов В.С. Нечитайлов М.В. Структура и организация армии Османского государства (1670-1710е гг.)

По согласованию с соавтором материала, Максимом Нечитайловым, выкладываю нашу статью 2010 г. о турецкой армии:. Великанов В.С. Нечитайлов М.В. Структура и организация армии Османского государства (1670-1710е гг.) // Военно-исторический журнал "Воин". 2010 г. № 12. СС. 20-32. 

Военная организация Османского государства до сих пор остается малоизученной в отечественной исторической литературе. Большинство исследований делают упор на изучение корпуса янычар – однако, янычары являлись существенным, но не основным составным компонентом турецких вооруженных сил. В рамках данной статьи будет предпринята попытка осветить основные аспекты организации сухопутных сил Османского государства в период, когда началось его прямое военное противостояние с Россией – 1670-1710-е гг. За это время наше государство трижды воевало с турками: в 1673-1681 гг. (ключевыми событиями данной войны были т.н. Чигиринские походы 1677-1678 гг.), в 1687-1700 гг. (Крымские и Азовские походы) и в 1710-1713 гг. (Прутский поход и его последствия).

Существенной проблемой в изучении османской военной организации является малое количество и слабая изученность архивных документов, особенно провинциальных. В связи с этим, основными источниками по османской армии на указанный период являются записки иностранцев, в первую очередь британцев П. Рико[1] и А. Хилла[2], а также итальянца на имперской службе Л. Марсильи[3]. Из отечественных источников необходимо отметить статейные списки П.А. Толстого[4]. Сравнение их записок с более поздними исследованиями позволяет составить комплексное представление о структуре и организации османской армии.

По источникам финансирования и особенностям формирования и несения службы вооруженные силы Османского государства делились на шесть основных частей: постоянные войска капыкулу, военно-ленная милиция сипахи, ополчение тюркских племен, наемные формирования военного времени, провинциальные войска, отряды вассалов и крупных феодалов, волонтеры. Постоянные войска капыкулу финансировались за счет центрального бюджета и снабжались от казны. Капыкулу включали в себя янычарскую пехоту, конницу и специальные части. Их общая численность в указанный период варьировалась от 50 до 100 тыс. чел., достигнув максимальных пределов к концу войны 1683-1699 гг. Но уже в 1702 г. по бюджетным соображениям штат капыкулу был серьезно сокращен. Наиболее многочисленным элементом османской армии являлось конное ополчение сипахов, состоявшее из ленников, получавших земельные наделы (тимары) и несших военную службу благодаря доходам с них. В административном отношении вся территория Османской империи была разделена на провинции эялеты (во главе – бейлербей), состоявшие из областей – санджаков (во главе – санджакбей). Количество эялетов, также как и их административное устройство, в различные периоды менялось. Тимарная система была введена во всех эялетах, кроме 9 арабских, которые назывались сальянели и все налоги с которых поступали государству: Египет, Йемен, Абиссиния, Багдад, Басра, Лахса, Триполи, Тунис, Алжир[5]. Кроме сипахов в состав вооруженных сил входило и племенное ополчение, состоявшее из различных категорий лично свободных тюрок-общинников. Недостаток вооруженной огнестрельным оружием пехоты османское руководство пыталось компенсировать за счет формирования в военное время наемных отрядов левендов, состоявших из вооруженных огнестрельным оружием мушкетеров тюфекчи и драгун – сейменов. В провинциях за счет местного бюджета для гарнизонных и пограничных нужд содержались различные конные и пешие отряды, зачастую имевшие свою региональную специфику.

Таблица 1.

Численность войск капыкулу и военно-ленной милиции сипахов (1670-1710 гг.)[6].

Тип войск	1670	1679/1680	1699	1702	Примечания
Капыкулу, в т.ч.:	ок. 75 тыс.	94979	103913	ок. 55 тыс.
Янычары	53849	54222	ок. 70 тыс.	33389	Без учета ветеранов и огланов
Улуфе сипахи	14070	15284	?	?	Все 6 корпусов
Топчу	2793	?	4604	1269
Топ арабаджилары	432	630	1074	470
Джебеджи	4789	?	9629	2462
Хумбараджи	?	?	?	?
Лягымджи	?	?	?	?
Сипахи	?	126191	?	ок. 180 тыс.	Списочный состав по реестрам

            Пехотные части капыкулу – янычары. Первые формирования янычар (yeni çeri – букв. «новые войска») появились в правлении Орхана Гази (1324-1362), когда на военную службу была принята 1000 военнопленных, разделенных на 10 орта или джемаат по 100 чел. В известном нам виде янычарский корпус появился предположительно в 1362 году при Мураде I вскоре после завоевания Адрианополя. В состав корпуса добавили группы различных дворцовых и султанских слуг (псари, ловчие и др.), а также специфические воинские подразделения (арбалетчики, мушкетеры и др.). В различных источниках фигурируют противоречивые данные о структуре и организации янычарского корпуса, что связано с его сложной историей[7]. Марсильи пишет, что в 1680 г. корпус насчитывал 101 орта (полк), 61 белюк (рота) аги и 34 белюка секбанов, всего 196 подразделений[8]. Рико сообщал, что в составе янычарского корпуса имелось 162 подразделения («комнаты», Chambers, ода), из которых 80 были «старшими» (Eskari odalar), а 82 – «младшими» (Jeni odalar): 101 орта и 61 белюк аги[9]. В «Истории происхождения законов корпуса янычар» упоминаются 101 орта[10], относительно секбанов указано, что «эти 34 белюка [секбанов] являются по сути одним джемаатом [орта]. Он называется 65-м [джемаатом]»[11]. Кочубей Гюмюрджинский пишет, что «в настоящее время [1631 г.]… имеется 161 янычарских ода [орта]… Первая ода очага называется “ода кетхуды-бея”. Следующие 60 ода называются “бёлюками начальников”, прочие 100 ода – пехотные бёлюки. Кроме этого имеется 34 ода ловчих (секбанов), которые также причисляются к янычарам. Еще имеется 4 ода “солаков”… В некоторых из них 500 янычар, в некоторых 300, а в некоторых 100. В настоящее время насчитывается около 35 000 янычар»[12]. В работе Д. Никола также указаны 196 подразделений, однако все они названы орта: 101 орта джамаат (Orta Cemaat), 61 или 62 белюка (Orta Boluk) и 33 или 34 секбан (Orta Sekban)[13]. Наиболее достоверными, вероятно, следует признать данные о том, что янычарский корпус в указанный период состоял из 101 подразделения – орта. Эти подразделения имели различную численность и организацию, а также специфические названия и функции. В частности, 65-я орта секбанов или сейменов (букв. «псари») состояла из 34 пеших белюков и нескольких конных. Первоначально, псари были отдельной служебной группой, насчитывавшей около 6 тыс. чел., но предположительно в 1451 г. они были включены в состав янычарского корпуса. В XVII в. секбаны уже не участвовали в походах, оставаясь все время в Стамбуле[14], вероятно упоминание 161 подразделения янычар относится только к войскам, назначенным для полевой службы. Аналогично секбанам 61 белюк аги составляли одну 64-ю орта[15]. К сожалению, авторам не удалось найти полной росписи всех орта с указанием их численности, а имеющиеся источники зачастую противоречат друг другу.

Янычары квартировали и несли службу преимущественно в столице, Стамбуле, оставляя город лишь для участия в военных походах и торжественных выездах султана. Кроме этого, часть орта направлялись по очереди раз в три года для службы в ключевых крепостях по всей стране. Некоторые орта, например орта солаков (№ 60-63), выполнявших функции султанских телохранителей, покидали столицу только для участия в походах вместе с самим султаном. Также от гарнизонной службы были избавлены многочисленные служебные орта (псари, ловчие и др.). Численность и пропорция янычар в столице и в гарнизонах постоянно менялась. В 1670 г. янычарский корпус насчитывал 53849 чел., из которых 39470 находились в Стамбуле, и 14379 – в провинциальных гарнизонах[16]. К 1680 г., по данным Марсильи, общая численность янычарского корпуса составляла 54222 чел., из них в Стамбуле – 27834, в провинциях – 21428 чел. На северо-восточном («русском») направлении гарнизоны янычар капыкулу содержались в Каменце (Каменец-Польский), Аккермане, Озю (Очакове), Бендерах, Азаке (Азове), Каффе и в крепостях на черноморском побережье Кавказа. Так, в гарнизоне Азака стояло 2272 чел. (1693); в Озю – 1100 (1678) или 945 (1697/1698). В Каменце-Подольском в 1678 г. числилось 1100 чел., в Бендерах – 470 (1678) либо 357 чел. (1697/1698)[17]. В крымской Кафе постоянно находилось около 500 янычар.

Кроме янычар, находившихся на действительной службе, в состав корпуса входили также коруджу (ветераны), принимавшие участие в походах, но не участвовавшие в боевых действиях и занятые лишь охранными функциями, и мютекаиды (отставники), отставленные от любой службы и получавшие жалованье за выслугу лет. По данным Марсильи, имелось 930 ветеранов и 4030 отставников[18]. Также к корпусу относились аджеми или аджеми огланы, дети и юноши в возрасте от 8 до 18 лет, которых использовали для различных несложных работ и готовили к будущей службе в различных частях капыкулу. В 1670 г. аджеми оглан насчитывали 8742 чел, а в 1680 г., по свидетельству Марсильи, 4012 чел. Первоначально, это были исключительно дети из покоренных христианских районов (т.н. налог девширме), которые таким образом проходили османизацию, однако уже в 1574 г. янычары добились права зачисления в корпус своих сыновей, а начиная с 1651 г. корпус начал уже официально комплектоваться исключительно янычарскими детьми, превратившись в закрытую корпорацию. Однако это продолжалось недолго. Потребность в увеличении численности янычар для войны 1683-1699 гг. привела к выдаче разрешения вербовать в корпус ремесленников и торговцев, получавших благодаря службе новый социальный статус и освобождение от налогов. Благодаря этой мере штатную численность янычарского корпуса удалось довести к 1699 г. до 70 тыс. чел., но после заключения Карловицкого мира турецкие власти провели «чистку» янычар. В июле 1701 г. был издан ферман об исключении из списков всех крестьян и горожан, записанных в янычарский корпус во время войны, и об упразднении состоящих из них оджаков. Также запрещалось производить подобные наборы в будущем, предписывалось произвести проверку всех, кто имеет янычарское свидетельство и исключить из корпуса лиц, не несущих действительной службы. Благодаря этой мере численность янычар к 1702 г. была сокращена до 33389 чел. Однако столь радикальные сокращения вызвали недовольство среди янычар и привели в 1703 г. к бунту, закончившемуся низложением султана Мустафы II. Новый султан Ахмед II подавил волнения, но в итоге был вынужден пойти на отмену ряда постановлений о сокращении корпуса. 

Ко 2-й половине XVII в. основная масса янычарского корпуса была вооружена кремневыми мушкетами, лишь несколько орт сохраняли как дань традициям луки и арбалеты. Из холодного оружия янычары имели ятаганы; штыки и байонеты в указанный период в турецкой армии не использовались. Обучение янычар сводилось к владению огнестрельным и холодным оружием, строевые занятия не проводились. Линейный строй, т.е. организованные передвижения и ведения боя в линейных порядках, турками не применялся. В бою янычары, как правило, занимали оборонительные позиции за какими-либо укреплениями (ров, вагенбург и т.п.), и вели огонь (глубина строя составляла 9-12 шеренг) по приближающемуся противнику. В атаке янычары двигались глубокой колонной, близкой по форме к вытянутой трапеции, порядок и равнение внутри строя строго не соблюдались. Общий уровень подготовки и боеспособность янычар в рассматриваемый период  большинством современников оценивались невысоко[19].

Конные части капыкулу. Конница капыкулу (капыкулу сюварилери[20]) состояла из 6 корпусов: сипахи, силяхдар, правые и левые улуфеджи, правые и левые гарибы. Наиболее привилегированным корпусом был корпус сипахи. Первоначально в его обязанности входили охрана султана в походе и рытье окопов. Корпус имел привилегию ставить свои палатки и быть в походе справа от султана. Его отличительной особенностью были красные знамена. Силяхдары были старейшим конным корпусом капыкулу, но в XVI веке уступили место сипахи. В походе они расчищали дороги и ремонтировали мосты, в лагере и боевых порядках они располагались слева от султана. Знамена силяхдаров были желтого цвета. Улуфеджи – «люди на жаловании», первоначально были постоянными конными контингентами на службе османских султанов, содержавшимися в мирное и в военное время, и комплектовавшимися из представителей тюркских племен. Постепенно, как и другие корпуса капыкулу, их начали набирать либо за счет перевода из других частей капыкулу, либо по наследству. Улуфеджи делились на «правых» (улуфеджиян-и йемин), имевших красно-белые  знамена, и «левых», имевших желто-белые знамена (улуфеджиян-и йесар). В походе они находились соответственно справа от сипахов, и слева от силяхдар, и по очереди охраняли казну султана. Гарибы – «чужаки», первоначально набирались из мусульман (но не турок), затем служба приобрела наследственный характер. Как и улуфеджи, они делились на «правых» (гареба-и йемин, зеленые знамена) и «левых» (гареба-и йесар, белые знамена), и занимали соответствующее положение в походе относительно улуфеджи. Также в их обязанности входили охрана знамени и обоза султана. Корпуса сипахи и силяхдар выступали в поход только вместе с султаном, или в тех случаях, когда великому везиру выдавалось знамя Пророка (санджаки-и шериф). Общая численность всех капыкулу сюварилери в 1670 г. составляла 14070 чел: сипахи – 6615, силяхдар – 5925, «правые улуфеджи» - 467, «левые улуфеджи» - 435, «правые гарибы» - 355, «левые гарибы» - 273[21]. Марсильи оценивал их численность в 15284 чел. (1680)[22]. П.А. Толстой в 1699 году писал, что «последние четыре полка [т.е. улуфеджи и гарибы] имеют в себе не зело много людей, и всех тех спахов [все 6 корпусов капыкулу сюварилери] суть с 10000 человек… и жаловане им дается из народной казны, а держат их не для иного чего, только для сторож, обозу на поле, и казны те ж остерегают и знамени пророка их Магмета, те на боях не были при последних войнах, понеже многожды мятеж чинили в войске, и для того верности им не имут, хотя в прошлые времена сие войско было и многочисленно и ратоборственно, а ныне пришло в великую скудость»[23]. Вооружение кавалерии капыкулу в XVII – начале XVIII в. все еще состояло из лука, сабли и булавы, огнестрельное оружие не получило распространения. Из защитного вооружения обязательными были шлем, щит и кольчуга.

Специальные части капыкулу. Они состояли из пяти корпусов: топчу, джебеджи, топ арабаджилары, хумбараджи и лягымджи. Особенностью всех их было то, что они отвечали одновременно и за изготовление, и за применение различных типов вооружения и снаряжения, т.е. сочетали в себе черты производственной корпорации/цеха и воинского/строевого подразделения. Топчу артиллеристы занимались как отливкой и хранением орудий и боеприпасов, так и боевым их применением. Соответственно корпус делился на тех, кто отвечал за отливку орудий, и на канониров, однако их численное соотношение неизвестно. По данным Рико, топчу в 1660 г. включали 1200 чел. в 52 ортах[24], однако Агостон указывает на основании реестров иную численность – 2026 чел. К концу XVII века корпус состоял из уже 72 орта (около 4-5 тыс. чел.): так, в 1698 г. топчу насчитывали 4604 чел., а уже в следующем году – 5084[25]. Комплектовался корпус из числа аджеми огланов и детей служащих топчу.

Однако, приведенные данные учитывают только топчу, относившихся к капыкулу, квартировавших в Стамбуле (их казармы, главный артиллерийский арсенал и мастерские по литью находились в одном комплексе на берегу Босфора – Топхане) и получавших жалованье из государственной казны. Канониры капыкулу в боевых действиях участвовали только с полевой армией, обслуживая полевую и осадную артиллерию. Литейщики из Стамбула могли отправляться для работы в приграничные арсеналы. Крупнейшие из них на европейской территории находились в Белграде, Темешваре и Шкодере. Отдельно от капыкулу топчу в провинциях несли службу местные йерликулу топчу, получавшие жалованье из местных бюджетов, либо имевших ленные владения – тимары. Их численность неизвестна, т.к. они не отражались в центральных реестрах. В их обязанности входило обслуживание крепостной артиллерии.

Джебеджи – оружейники, отвечали за производство и хранение оружия для янычарского корпуса (кроме артиллерии). В походе янычары имели при себе лишь небольшой запас пороха и боеприпасов, все остальное находилось в обозе под присмотром джебеджи. Они также делились на орта джемаат и белюки: к концу XVII – началу XVIII в. корпус состоял из 37 орта и 59 белюков джебеджи[26]. Рико и Марсильи пишут, что там было 6 рот, общей численностью 630 чел. Вероятно, это ошибка, и эти данные относятся к топ арабаджиларам. По данным реестров за 1670 год, джебеджи насчитывали 4789 чел., в 1698 г. – 9629[27]. Внешним отличием джебеджи служил головной убор шебкюлях (колпак), вооружены они были огнестрельным оружием. За исключением производства и хранения вооружения, корпус также отвечал за его транспортировку и нес службу по охране основных мостов в ходе кампаний. Комплектовался корпус первоначально за счет аджеми огланов, в последующем служба в нем стала наследственной. Кроме того, в ряды джебеджи принимали ремесленников и специалистов по производству различных образцов вооружения.

Топ арабаджилары – перевозчики орудий, отвечавшие за изготовление повозок и лафетов для перевозки орудий и припасов, уход за животными для их перевозки, и собственно саму транспортировку в походе. К 1670 г. корпус насчитывал 432 чел.[28], а в 1686 г. он уже состоял из 63 подразделений различной численности, включавших 622 чел., а с учетом различных специалистов – около 1000 чел.[29] Хумбараджи – «гренадеры» или бомбардиры (хумбара – турецкий аналог гранаты, снаряд, отлитый из железа или бронзы, имевший внутри взрывчатое вещество, предназначенный и для артиллерийской стрельбы, и для метания вручную). Как и другие специальные корпуса османской армии, хумбараджи отвечали и за изготовление, и за хранение, и за применение гранат и мин. Корпус, видимо, не имел четкой организации, и его представители были распределены по основным крепостям страны. В 1687 году на жаловании состояли 14 специалистов по изготовлению бомб, 344 – пороха и 14 минеров[30]. Лягымджи – инженеры или саперы, в их обязанности входили осадные работы и рытье подземных ходов. Корпус состоял из 17 орт, и насчитывал в конце XVII в. около 5000 чел., набиравшихся в основном из рудокопов Боснии и Армении. Марсильи также упоминает отдельный корпус сакка – «водовозов», в обязанности которого входила доставка и раздача воды среди частей капыкулу. Он пишет, что этот корпус был создан в ходе Алжирской кампании. В прочих источниках сакка отдельно не выделяются. Вообще, специальные формирования капыкулу выступали в поход обычно в неполном составе; так, в походе 1697 г. приняли участие 587 топчу (из 4604) и 2110 джебеджи (9629)[31].

Тимариотская милиция сипахи. Главной ударной силой и самым многочисленным элементом османских вооруженных сил в XV-XVI вв. являлась конная военно-ленная милиция сипахов. Сипахи получали от государства земельные владения (лены), с доходов с которых они обязаны были нести службу в конном строю в полном вооружении. Статус сипахов преимущественно передавался по наследству, однако право на доходы с лена он получал только при условии личной службы. В зависимости от размеров, лены назывались тимары (годовой доход до 20 тыс. акче), или зеамет (доход от 20 до 100 тыс. акче). Более крупные владения, хасс, давались только крупным должностным лицам, например беям (губернаторам) санджаков (провинций). Кроме личной службы владелец тимара или зеамета должен был выставлять дополнительно в поход по одному снаряженному и вооруженному всаднику джебеля с каждых 3 (для зеамета и хасса – с 5) тыс. акче дохода, т.е. в среднем 3 джебелю с тимара и 10 – с зеамета.

Сипахов часто относят к провинциальным войскам, но это не так. Хотя сами земельные участки и находились в провинциях, их раздачей ведали столичные органы власти, и сипахи были подведомственны именно правительству. Султанская администрация следила за лояльностью сипахов, и практиковало в XV-XVI вв. их перевод из одной провинции в другую. К концу XVI века из-за «революции цен» и социально-экономических процессов внутри османского государства тимарная система пришла в упадок. Тимариоты уже были не в состоянии выставлять джебеля и испытывали трудности с собственной экипировкой и снабжением для длительного похода. Еще одной из причин упадка данной системы был постепенный переход прав на доходы с ленов к лицам, не несшим (по различным причинам) личной военной службы. Исходя из реестра владельцев тимаров и зеаметов, общая численность сипахийского ополчения в 1680 г. по данным Марсильи должна была составлять 126191 чел.[32] (см подробнее). Однако в реальности, из-за укрупнения крупных поместий зеаметов и постепенного разорения основной массы тимариотов, реальная численность сипахов была меньше. В 1701/1702 г. османским правительством была проведена проверка фактического состояния тимаров и зеаметов. А. Хилл в работе 1709 года приводит данные, что в империи имеется 3504 зеамета и 51579 тимариотов, т.е. всего около 180000 чел.[33] Толстой оценивал фактическую численность способных выступить в поход сипахов в 50000 тыс. (20000 – тимариоты, а остальные – владельцы зеаметов с джебелю)[34].

Организационно сипахи и джебеля из одной провинции сводились в тысячи под командой алай-бея. Вооружение большинства сипахов в XVII столетии продолжало оставаться архаичным, и состояло из сабли, копья и лука; щит, шлем и кольчуга или панцирь. Правительство не делало попыток централизованного перевооружения сипахской конницы огнестрельным оружием, а для самих сипахов оно часто оказывалось слишком дорогим.

Ополчение тюркских племен. На раннем этапе развития османского государства существенную роль в его вооруженных силах играли ополченческие формирования из тюркских племен: мюселлимы, эшкиджи и азапы. Мюселлимы представляли собой конное ополчение, формировавшееся из специальной категории свободных тюрок-общинников, освобожденных в мирное время от уплаты налогов и трудившихся на своих участках земли (чифтликах). Они были разделены на группы (оджаки) по 30 чел., от каждой из которых в военное время в поход выступало по 5 полностью снаряженных человек. На службе мюселлимы получали (кроме военной добычи) небольшое жалованье в размере 1 акче в день[35]. К середине XVII века они утратили свое боевое значение, и использовались в основном для ремонта дорог и мостов. Пешие ополченцы азапы (букв. «холостяки») первоначально набирались в военное время из числа свободных тюрок-общинников по норме один полностью снаряженный воин от 20 семейств[36]. Они выполняли роль легкой пехоты и не получали жалованья от государства. Затем, в XV-XVI вв., части азапов начали оставлять на службе и в мирное время в качестве гарнизонов на покоренных территориях (т.н. крепостные азапы). Таким образом, постепенно начался перевод азапов из ополчения в постоянные войска, и к середине XVII в. азапы как боеспособное ополчение практически прекратили свое существование. На службе находились либо постоянные орта азапов в крепостных гарнизонах, либо они играли вспомогательную роль, выполняя инженерные и интендантские задачи. Кочевые тюркские племена, жившие на территории Анатолии и Фракии, юраки, в случае войны обязаны были выставлять с каждых 24 мужчин призывного возраста (т.н. оджак) одного полностью снаряженного всадника-эшкиджи (лук, стрелы, кольчуга, меч, щит) и трех обозных слуг-чаталов. В 1653 согласно данным, приведенным в трактате Али Чауша из Софии, румелийский эйялет по спискам имел 35 тыс. сипахов и их слуг, 12 тыс. акынджи, 4245 очередников мюселлемов и 7320 эшкиджи – около 58,5 тыс. комбатантов[37]. В росписи, приведенной Марсильи, в Румелии к 1680 г. насчитывалось 25890 сипахов и их слуг, 298 эшкиджи (1702 семейства юраков семи племен), 93 мюсселима (543 семейства)[38].

Наемные войска левенди. Возрастание роли вооруженной огнестрельным оружием пехоты привело к появлению в османской армии в XVI в. наемных частей левендов. Данные части набирались путем свободного найма из числа лично свободных людей, умевших обращаться с огнестрельным оружием. Наем осуществлялся как за счет центрального (мири левенд), так и провинциального (капили или капи-халки левенд) бюджета. Процесс походил на формирование наемных частей в европейских странах: аге или паше выдавался аналог патента на вербовку определенного числа левендов, которых он должен был представить на смотр к определенной дате и по факту получить на них оговоренное жалованье. Снаряжение левендов шло из государственных арсеналов, снабжение в ходе кампаний также осуществлялось из правительственных складов. Особенностью этих формирований был короткий срок службы – полгода, с мая по ноябрь, жалованье выплачивалось только за это время, после чего подразделение распускалось. Какой либо специальной подготовки или систематического обучения левенды не проходили. Части левендов были двух основных типов: драгуны сеймены (или секбаны) и пехота тюфекчи (этим термином с XV в. также называли фитильный мушкет). Кроме секбанов и тюфекчи в различных источниках упоминаются сариджа, описываемые как меткие стрелки. Вероятно, так назывались тюфекчи, набранные в Анатолии[39]. Кроме того, в различных провинциях могли быть свои специфические названия как для драгунских, так и для стрелковых наемных формирований. Например, на Балканах они обычно назывались войники – и конные, и пешие части; при этом албанцев могли также называли арнаутами. В большинстве известий о составе тех или иных османских армий или корпусов левенды как правило «скрываются» за общими формулировками, наподобие: «с таким-то пашой столько-то пехоты», либо – «столько-то пехоты из такой-то провинции». 

Провинциальные войска. Практически во всех провинциях имелись свои войска (йерли кулу – «местные рабы»), содержавшиеся за счет доходов на местах и подчиненные бейлербею. Данные войска выполняли гарнизонные и пограничные функции на территории своих провинций, и лишь изредка использовались в других регионах. Во многих крупных провинциях (Каир, Буда, Дамаск, Багдад и др.) имелись свои местные аналоги пехотных частей капыкулу: янычары, пушкари и инженерные части. Наиболее крупные контингенты янычар йерликулу находились в эялетах Буда (около 10-12 тыс. чел.), Алжир (около 10-12 тыс. чел. в 424 взводах-оджаках), Каир (3-5 тыс. чел.) и Дамаск (около 1000 чел.). В некоторых крупных городах (например, Дамаск, Багдад, Буда) кроме местных янычар также присутствовали и прикомандированные из Стамбула. Гарнизоны крепостей составляли части т.н. «крепостных азапов», бывших на постоянной службе. Азапы первоначально набирались исключительно из числа анатолийцев, однако постепенно их ряды начали комплектоваться их детьми и местными жителями. Также в крепостных гарнизонах несли службу провинциальные пушкари. Их количество зависело от количества орудий в «подотчетных» крепостях и фортах, и от стратегического значения укрепления. Так, в 1694-1695 гг. в Белграде числилось 556 провинциальных топчу, в Азаке (Азове) – 246[40]. Примечательно, что основу гарнизона Азака составляли янычары капыкулу (см. выше), но крепостную артиллерию, как и везде, обслуживали топчу йерликулу. Также в Азаке несли службу сипахи из числа ногаев, имевших тимары и получавших дополнительное жалованье из султанской казны.

Как уже отмечалось выше, проблемы с точной оценкой численности провинциальных войск связаны со слабой сохранностью бывших местных турецких архивов и с отсутствием данных о вооруженных формированиях на местах в центральных реестрах (в отличие от капыкулу и сипахов). В результате, имеющиеся данные крайне скудны и отрывочны. Как заверяет Рико, войска эялета Буда в 1660-х гг. насчитывали 22180 чел.: «янычары 12000, спахи 1500, заимы и тимариоты 2200, азапы 1800, азапы замка в Буде 1200, джебеджи 1900, «стража ворот, называемая Кучук Капе (Cuchuk Cappe)» 500, топчу 500, мартолосов 300, «солдат при пороховом складе» 280, «солдат из отряда паши» 3000»[41]. Далее, для многих провинций следует учитывать локальные особенности военной организации, либо специфические типы и названия отдельных категорий провинциальных войск. В частности, в Египте провинциальные войска были разделены на шесть корпусов (оджаков): местные янычары («мустахфиджан»); крепостные азапы, набиравшиеся из жителей Анатолии; сипахийское ополчение, состоявшее из переселенных в страну турок, получивших здесь тимариоты («гонуллю»); отряды тюфекчи; личная гвардия бейлербея (конные и пешие отряды турок и мамлюков); мамлюкское ополчение, сохранившее свои прежние владения и права («черакизы»). Общая численность всех корпусов (кроме мамлюков) составляла около 10000 чел. Характерной чертой был запрет на несение военной службы для местных крестьян феллахов[42]. По данным Рико, местное управление в провинции Каир было поручено 12 беям [санджак-беям]. У каждого имелся постоянный отряд в 500 чел., а общая численность мамелюков достигала 20000[43]. По данным, приведенным Марсильи, провинция Каир состояла из 17 санджаков, при этом численность сипахийского ополчения и иных формирований для данной провинции не указаны. Основная часть каирских войск была предназначена для охраны самого эялета, в походах вне провинции принимали участие лишь 3 000 каирских янычар (квота была определена в Уложении 1525 г.), активно привлекавшихся для операций в Европе.

Сходным образом были организованы провинциальные войска и в Тунисе[44]. Они включали в себя местных янычар; отряды азапов и секбанов, набиравшиеся в Анатолии; конные части субайхис и мазаргис, набиравшиеся из представителей берберских племен на принципах, схожих с ополчением тимариотов; наемные части зуавов, бывшие местным аналогом левендов и включавшие конные и пешие подразделения; а также отряды, выставлявшиеся по определенной норме берберскими племенами (аналогично юракам). Непосредственно охрану внешних границ (серхад кулу – «пограничные рабы») несли части бешли, набираемые по различным квотам из местного пограничного населения, добровольцы генюллю и конная стража фарисан.

Вассалы. В боевых действиях на северо-восточном направлении важную роль играли воинские контингенты турецких вассалов: Крымского ханства, Трансильвании, Валахии и Молдавии. Эти государства сохранили внутреннюю автономию и собственные вооруженные силы. Их численность Марсильи оценивал в 27 тыс. чел.: Крымское ханство – 11000, Трансильвания – 8000, Валахия и Молдавия – по 4000[45]. Вооруженные силы Крымского ханства состояли из собственного аналога войск капыкулу – ханкулу, наемных отрядов сейменов и конного ополчения пяти крымских орд (родов): Ширин, Барын, Аргын, Кыпчак и Седжеут. Общая численность крымской конницы, согласно утверждениям современников, достигала 80000 чел., однако в реальности она, вероятно, была ниже этой цифры[46]. Войска ханкулу, получавшие жалованье из ханской казны, включали янычар, конных улан и артиллерию. Крымские янычары, как и турецкие, набирались из пленных рабов, преимущественно черкесов. При утверждении каждого нового хана в XVI веке султан присылал ему «в подарок» по несколько сотен турецких янычар. Возможно, эта традиция сохранялась и в следующем столетии. По свидетельству Челеби, крымские ханкулу насчитывали в 1660-х гг. около 3000 чел[47]. Уланы представляли собой конную гвардию (личную стражу хана), набиравшуюся главным образом из представителей знатных горских семейств. Их численность не превышала 500-1000 чел. При описании походов ханов упоминаются бывшие с ними артиллерийские орудия (от 10 до 20 стволов). Их, как и крепостную артиллерию, обслуживали крымские аналоги топчу. Сеймены набирались из расселенных в окрестностях Бахчисарая потомков кавказских горских племен. Исторически они формировали отряды наемных стрелков, причем содержание им шло не из ханской, а из султанской казны (т.н. «сапожные деньги»). По свидетельству Челеби, в 1667 г. в период внутренней смуты «под ружье» были прибраны 4300 стрелков. В 1692 г. для похода в Венгрию было нанято до 4 тыс. сейменов, а в следующем году на ханской службе имелось 1700 сейменов[48]. Сеймены на ханской службе сводились в белюки по 50 чел: «билюк баша, ода баша, баирактар, чауш, да сеймени по 46 человек»[49]. Кроме того, в Перекопе и еще нескольких крепостях находились незначительные (до нескольких сотен) постоянные гарнизоны. Также в Кафе постоянно квартировал турецкий янычарский гарнизон (около 500 чел.). Вместе с крымским войском в походах принимали участие отряды зависимых черкесских племен. Их численность редко превышала 3-5 тыс. чел.

Часть ногайских и татарских родов (орд) подчинялась не крымскому хану, а состояла напрямую в подданстве султана. Так, в районе Днепра кочевали добруджская, очаковская и белгородская («Белгород» = Аккерман) орды. Каждая могла выставить по 3-5 тыс. воинов (белгородским ногаям султан платил жалованье на 2 тыс. чел.). В районе Азова также находилась небольшая ногайская орда, тоже султанские подданные. Численность ее контингента вряд ли могла превышать 3 тыс. чел.

Согласно описанию Димитрия Кантемира вооруженные силы молдавского господаря в 1710-х включали в себя небольшую личную гвардию (60 телохранителей-армашей), наемные части, феодальное ополчение, городскую милицию и отряды крупных бояр (феодалов). Наемные части включали в себя дворцовую стражу (10 рот по 100 сегбанов из балканских славян), 4 роты «немецкой пехоты» (в войне 1711 г – полки по 1000 чел), 4 сотни запорожских казаков (в войне 1711 – также полки по 1000 чел), 20 хоругвей каларашей (кавалерия из молдаван), 4 хоругви липкан (конные литовские татары), 2 хоругви бешли (конница из турок и татар, выполняла также полицейские функции в отношении мусульман). Основой вооруженных сил было провинциальное ополчение, каждая из 19 молдавских провинций должна была выставлять по тысяче (10 сотен – су-таш) каларашей под командой провинциального капитана де мне (тысяцкого). Кроме этого, из пеших солдат-доробан формировались 8 отрядов (тысячных?). Городская милиция существовала во всех городах, горожане были сведены в сотни-булуки (обычно 4-5, в Яссах – 10). Также некоторые крупные молдавские феодалы (например, наместники Верхней и Нижней Молдавии) имели собственные конные хоругви хинсари (гусар)[50]. (см подробнее)

О вооруженных силах валашского господаря известно крайне мало. По всей видимости, они состояли из небольшой гвардии, отрядов крупных феодалов и наемных рот/хоругвей, набиравшихся в военное время. Кроме этого, владельцы наследных владений (как правило – потомки бывших местных правящих династий, признавших власть османов) имели индивидуальные обязательства перед султаном по выставлению за свой счет воинских отрядов. Их численность и порядок службы зависел от истории их взаимоотношений с центральным правительством и условий признания ими османской власти. Например, некоторые феодалы в Карамане и на островах Эгейского моря обязаны были содержать фиксированное количество галер, а часть курдских и арабских племен сами решали, участвовать или нет в походах вместе с войсками султана.  

Волонтеры. В XIII-XIV вв., до введения тимариотской системы и создания корпуса капыкулу, основой вооруженных сил османского государства были волонтерские формирования акынджи. Акынджи – легкая конница из числа мусульманского населения сельских районов, присоединявшаяся к армии на время похода со своим вооружением и снаряжением, не получавшая жалованья, не состоявшая на снабжении от казны, но взамен службы освобождаемая от налогов. Данный тип войск был широко распространен в первые века османской истории, однако в XVII в. правительство стало планомерно переводить акынджи в статус податного населения. В Венгрии в XVI-XVII вв. аналоги акынджи, набиравшиеся из христианского населения, назывались мартолоты. Еще одним типом волонтерских частей являлись дели – конные добровольцы из числа фанатичных мусульман, давшие специальные обеты храбрости. На многих изображениях европейских авторов XVI-XVII вв. дели изображены одетыми только в шкуры диких животных. В  действительности они носили обычное турецкое платье, а шкуры использовали в качестве накидки. К середине XVII в. дели практически утратили свое боевое значение, трансформировавшись в личную охрану великого везира и еще целого ряда османских сановников. В частности, в 1673 гвардию великого везиря составляли 6 бейлюков сейменов (300 чел.), набиравшихся в Карамане, и 2 отряда по 100 чел. дели из боснийцев, одетых в зеленые шапки с двумя свисающими лентами и в желтые шелковые куртки, поверх которых была накинута шкура тигра[51]. По сообщению Рико, дели были вооружены венгерским копьем, саблей и топорком, некоторые имели пистолеты.

Приведенные выше данные показывают общую структуру и организацию османских вооруженных сил. Непосредственно в боевых действиях принимала участие лишь часть войск капыкулу, а также провинциальные войска и наемные отряды, роль которых во 2-й половине XVII – начале XVIII вв. неуклонно возрастала. При подготовке к кампании (походу) издавался султанский ферман (указ), определявший войска каких именно эялетов и санджаков должны принять участие в походе, их численность, дату и место сбора войск. Также определялось, какие орта янычар и прочих частей капыкулу примут участие в походе. Обычной датой выступления главной армии во главе с султаном или великим везиром в поход служил день «Хизир Ильяс Гуню». Тот в XVII столетии приходился примерно на 3 мая – в разные годы день мог незначительно смещаться из-за разницы в лунном и солнечном календарях. Также в султанском указе указывалась дата сбора армии в общем лагере (обычно за 40 дней до дня выступления). Это время было необходимо для полного сбора и устройства войск и откорма коней на свежей весенней траве. При этом сам указ о подготовке к кампании выпускался за 6 месяцев до планируемого начала похода, за меньший срок сбор милиции сипахи и провинциальных войск и заготовка продовольствия были невозможны. Кампания обычно завершалась ко дню «Руз-и Касим» (примерно 5 ноября), т.е. стандартная продолжительность военных операций составляла около 180 дней. Исходя из этого срока, выплачивалось жалованье и заготавливалось продовольствие в централизованных складах (мензил-хане), из которых велось снабжение центральных войск (капыкулу, сипахи и левенды) и откомандированных войск из удаленных провинций. На этот же период осуществлялся и наем отрядов левендов. Местные части снабжались за счет своих провинций, поэтому локальные военные кампании, например, валашского или молдавского господарей, белгородского паши или крымского хана, не зависели столь жестко от сложностей логистики.

Данных о фактической численности и организации османских войск, принимавших участие в конкретных кампаниях или операциях, крайне мало, и, как правило, они дают лишь общие представления о структуре армий и корпусов. В рассматриваемый период османы трижды собирали полевую армию для операций против России: в 1677, 1678 и 1711 годах. Для сравнительного анализа известия об османской армии в этих кампаниях дополнены численными данными о близких по времени походах 1683 г. (Венгрия и Австрия) и 1715 г. (Морея). Итак, в 1677 г. армия Ибрагим-паши под Чигирином насчитывала, по данным Патрика Гордона, не менее 90000 чел.: «конницы было 40000, янычар и прочей пехоты 20000, молдаван и валахов 12000, а также татары». Де ла Круа оценивает турок в 40 тыс. чел. (не считая татар). По другим данным, в этом войске состояло 65000 чел.: «15000 янычар и пехоты, 30000 [конных] турок и валахов и около 20000 татар»[52]. В следующем году армия верховного везира Кара Мустафы под Чигирином имела в своем составе «15000 янычар и столько же солдат, называемых сеймены, 15000 пионеров [саперов], 30000 сипахов придворной конницы, прочей гвардии 15000, при артиллерии и боевых припасах 2000, с господарями или князьями Молдавии и Валахии около 10000 человек… 8000 погонщиков … погонщики, возницы, пионеры и многие прочие – все христиане, согнанные из европейских владений турок. Силы Крымского хана с его татарами – 80000». В конце июля к армии осаждающих присоединился Каплан-паша с трехтысячным отрядом. Другие источники оценивают армию великого везира в 80 тыс. конных и пеших турок, уточняя, что присутствовали еще татары, а молдаване с валахами насчитывали 12 тыс. чел.[53] Сравним: в 1683 году армия Кара Мустафы в походе на Вену насчитывала около 200-220 тыс. чел., в т.ч.: 30 тыс. янычар, 15 тыс. конницы капыкулу, около 110 тыс. войск из провинций, 15-20 тыс. крымских татар, по 5-6 тыс. молдаван и валахов под командой их господарей, 10 тыс. трансильванцев и около 15-20 тыс. венгров Текели[54]. (см подробнее). В числе войск 19 провинций, вероятно, указывались вместе и ополчение сипахов, и провинциальные войска. В частности, согласно росписи, приведенной Марсильи, общее число выставляемых сипахов Буды равнялось 1269 чел., но в походе 1683 года с бейлербеем Буды Арнаут Ибрагим-пашой вышло 8000 чел. Аналогичная ситуация наблюдалась и для всех европейских провинций. В то же время, численность отрядов азиатских провинций близка к указанной у Марсильи.

Не сохранилось в архивах какого-либо реестра, показывающего общую численность османской армии великого везира Балтаджи Мехмед-паши в Прутском походе. Армия, отправленная в феврале 1711 г. в Молдавию, насчитывала, по сообщениям русских информаторов, 118400 чел.: «янчаров 20000; гебежи [джебеджи], которые надлежать до на­ряду 10000; топчи, пушкари и служители артилерии 7000; топчи арабажери, которые делают телеги артиллерийские и починивают 1500; янчаров египетских 3000; пехоты румельской из албанец и босней [босняков] 20000; спагов [сипахов] 20000; гедик сук спагов [гедиклы сипахи][55] 400; паши румельские и азиатские с заим и тимарюты [румелийские и анатолийские паши, заимы и тимариоты] 36500»[56]. (см подробнее). Эта же цифра указывается в донесении английского посла Р. Саттона уже в конце 1710 г. как предполагаемая численность армии для предстоящего похода. Правда, тот же Саттон вскоре записал: «Хорошо информированные лица сообщают, что они будут иметь 80 тыс. способных к бою людей. Но есть все основания предполагать, что так много не дойдет до границы». Так, по его подсчетам, албанцы и босняки выставили не более 8000 чел., а по мнению австрийского посла Тальмана, из Анатолии пришло всего 17 тыс. чел. Согласно Реляции о Прутском походе, «неприятельского турецкого войска было»: конницы – «дворы пашей» (20170 чел.), «заимов и тимаров» 17873, «4 крыла шпагов» (17773 чел.), «сарденгелштов» 2046[57], итого 57862 чел.; пехоты – «янычан» 20 тыс. чел., «жебеджидов и панцырников» 10 тыс., пушкарей 7000, работных людей 1400, «янычан египетских» 3403 [видимо, 3000 египетских янычар посчитали вместе с 500 дамасскими], бошняков и арнаутов 20 тыс. чел., итого 61803 чел. «Всего конницы и пехоты 119665, да татар с ханом крымским 70000». Эти сведения, видимо, были заимствованы из письма Г. Гюйссена Г.И. Головкину (11 июля) и происходили из Бендер. Сходные подсчеты мы находим и в донесениях французского (121685 чел.) и австрийского (130 тыс. чел.) послов в Стамбуле[58]. Данные оценки не включают отряды молдавского, валашского господарей и войска крымского хана, которые также должны были присоединиться к армии. Обращает на себя внимание то, что приведенные данные по численности специальных контингентов капыкулу превосходят их «штатную» численность, возможно, это было связано с дополнительной мобилизацией при подготовке к кампании.

Крымское ханство в кампанию 1711 г. выставило около 60000 конных татар и 1000 ханских янычар. По информации, полученной при допросе пленных, войска ханского сына Мехмед-Гирея, действовавшие на Правобережной Украине, насчитывали «крымской, и ногайской и буджацкой орды, и янычан, и шведов, и запорожцев, всего с 40000, в том числе 700 человек шведов, да янычан-де 400, поляков будто с 5000, да запорожцев конных 2500, да пехоты, сказывали ему, будто с 4000» (видимо, речь идет о пеших запорожцах, а не сейменах)[59]. Основная армия Девлет-Гирея на Левобережной Украине, согласно свидетельствам пленных и перебежчиков, насчитывала около 30000 татар в 3 или 4 ордах, от 800 до 2000 запорожцев и 700 ханских янычар[60]. Кроме этого, около часть татар оставались в Крыму и на Кубани (около 7000 чел.). Спустя четыре года армия великого везира в Пелопоннессе (1715) насчитывала по спискам 105161 чел., в т.ч. 65000 янычар, 4000 сипахов и силяхдаров, 500 гарибов, 8000 джебеджи, 3000 топчи, 2000 сейменов – всего капыкулу 82500 чел. Сипахов (тимариотов и заимов) показано всего 3694 чел. (см подробнее). Вероятно это связано с тем, что кампания должна была проходить по сильно пересеченной местности, где пользы от кавалерии было немного. Остальные войска – провинциальные части. Среди последних преобладали албанская пехота (5000), крымские татары (5000), каирские янычары (2000) и контингент бетджлисов (венгерских всадников) из Трансильвании (2000). Приведенная численность – это назначенные к походу войска, но в реальности, например, из 65000 списочного состава янычар к августу 1715 г. в кампании было задействовано не более 10 тыс. чел.[61]

В целом, по оценке Р. Мерфи, в XVII веке реальная численность боеспособных сипахов составляла около 50 тыс. чел., янычар – 20 тыс. П.А. Толстой сообщал, что в «прошлой [война 1683-1699 гг.] войне не могли содержать больше 25 000»[62]. Обе эти цифры не слишком разнятся от тех данных, что содержатся в показаниях пленных и перебежчиков 1677, 1678 и 1711 гг. и приведены выше, и это позволяет считать их в целом достоверными.

---

[1] Rycaut P. Present State of the Ottoman Empire. L., 1668. Данная работа переиздавалась несколько раз, в частности в 1670 и 1686 гг. Русское издание: [Рико.] Монархия Турецкая, описанная через Рикота, бывшего английского секретаря посольства при Оттоманской Порте. СПб, 1741.

[2] Hill A. A Full and Just Account of the Present State of the Ottoman Empire. L., 1709.

[3] Marsiglie L.F. L’Etat Militaire de l’Empire Ottoman. Hague, 1732. Данные, приведенные в первой части данной работы, можно датировать 1679-1680 гг., когда Марсильи находился в Турции. Вторая часть видимо была написана позднее, в ней содержится описание событий войны 1683-1699 гг. Текст в издании приведен параллельно на французском и итальянском языках. В 1737 г. вышел перевод на русский язык с добавлениями (сообщения русского посла в Стамбуле Неплюева о бунтах 1730 и 1731 гг.): Марсильи Л.Ф. Военное состояние Оттоманския Империи с ея приращением и упадком. Ч. 1-2. СПб., 1737.

[4] Орешкова С.Ф. Русский посол в Стамбуле (Османская империя в начале XVIII в. и ее описание П.А. Толстым). М., 1985. Также см.: Состояние народа турецкого в 1703 году, описанное графом П.А. Толстым // Известия Таврической ученой архивной комиссии. № 51. Симферополь, 1914. С. 47-134.

[5] История Османского государства, общества и цивилизации. Т. 1. М. 2006. С. 176-177.

[6] 1670 год: Agoston G. Guns for the Sultan: military power & weapon industry in the Ottoman Empire. Cambridge, 2005. P. 30; Murphey R. Ottoman warfare 1500-1700. L., 1999. P. 45. 1680 год: Marsiglie L.F. L’Etat Militaire… P. 90, 91. 1699 год: Орешкова С.Ф. Русский посол в Стамбуле... С. 16; Agoston G. Guns for the Sultan... P. 30. Agoston G. Ottoman Warfare, 1453-1826// Black J. ed., European Warfare,1453-1815. London: Macmillan, 1999. P. 138. 1702 год: Там же; Hill A. A Full and Just Account... P. 25 (данные по сипахам).

[7] С течением времени номера и функции отдельных орта менялись, и в различных источниках приводятся различные варианты. Детальный рассказ об истории, структуре и организации янычарского корпуса выходит за рамки данной статьи.

[8] Marsiglie L. L’Etat Militaire… P. 68.

[9] Rycaut P. Present State... Р. 365 (эти данные можно датировать 1660 г.).

[10] Петросян И.Е. История происхождения законов корпуса янычар (Мебде-и канун-и йеничери оджагы тахири). М., 1987. С. 135.

[11] Там же. С. 121. Также см.: История Османского государства... Т. 1. С. 274.

[12] Кочубей Гюмюрджинский. Доклады Кочибея, поданные султану Ибрагиму // Ученые записки Института востоковедения. 1953. № 6. С. 228.

[13] Nicolle D. The Janissaries. Oxford, 1995. P. 16. Работа Никола основана в основном на вторичных источниках, из современных описываемому периоду авторов использован только Марсильи.

[14] Murphey R. Ottoman warfare... P. 47

[15] История Османского государства... Т. 1. С. 274. В данном источнике приводятся данные, что белюки аги насчитывали по 50 чел, однако в 1634 г. во всех 61 белюке по полным штатам насчитывалось 11 110 (Murphey R. Ottoman warfare... P. 47)

[16] Murphey R. Ottoman warfare... P. 16.

[17] 1678 год: Weissman N. Les Janissaires: Etude de l’organisation militaire des Ottomans. Paris, 1964. P. 32. 1693 год: Murphey R. Ottoman warfare... P. 55. 1697/1698 год: Agoston G. Guns for the Sultan... P. 27.

[18] Marsiglie L. L’Etat Militaire… P. 90, 91.

[19] Mémoires du maréchal de Villars. T. I. Paris, 1884. P. 75, 362; Poniatovski. Remarques d’un seigneur polonois sur L’Histoire de Charles XII, Rois de Suede, par Monsieur Voltaire. T. 2. Haie, 1741. P. 103. Орешкова С.Ф. Русский посол в Стамбуле... С. 58.

[20] Также конница капыкулу называлась алты белюк (букв. «шесть отрядов»), а воины этих корпусов – улуфе сипахи («сипахи на жалованье»).

[21] Murphey R. Ottoman warfare... P. 45.

[22] Marsiglie L. L’Etat Militaire… P. 90.

[23] Орешкова С.Ф. Русский посол в Стамбуле... С. 62.

[24] Rycaut P. Present State... Р. 375.

[25] Agoston G. Guns for the Sultan... P. 33.

[26] История Османского государства... Т. 1. С. 293.

[27] Agoston G. Guns for the Sultan... P. 33.

[28] Murphey R. Ottoman warfare... P. 45.

[29] История Османского государства... Т. 1. С. 297.

[30] Agoston G. Guns for the Sultan... P. 39.

[31] Ibid. P. 33.

[32] Marsiglie L. L’Etat Militaire… P. 134, 135.

[33] Hill A. A Full and Just Account... P. 25

[34] Орешкова С.Ф. Русский посол в Стамбуле... С. 63-64.

[35] Петросян И.Е. К истории создания янычарского корпуса // Тюркологический сборник. 1978. М., 1984. С. 191-192.

[36] Там же. С. 198.

[37] Трактат Али Чауша из Софии о тимариотской организации в Османской империи // Аграрный строй Османской империи XV-XVII вв. М., 1963. С. 92-93.

[38] Marsiglie L. L’Etat Militaire… P. 128, 129.

[39] Moalla A. The Regency of Tunis and the Ottoman Porte, 1777-1814: Army and Government of a North-African Ottoman Eyālet at the End of the Eighteenth Century. Routledge, 2004. P. 89.

[40] Agoston G. Guns for the Sultan... P. 31.

[41] Rycaut P. Present State... Р. 341. При этом янычар капукулу в Буде (1678) насчитывалось всего 159 чел. (Weissman N. Les Janissaires… P. 32).

[42] McGregor A. A Military History of Modern Egypt: from the Ottoman Conquest to the Ramadan War. Westport, 2006. Р. 29.

[43] Rycaut P. Present State... Р. 345.

[44] См.: Moalla A. The Regency of Tunis… P. 3-46.

[45] Marsiglie L. L’Etat Militaire… P. 134, 135.

[46] Анализ моблизационных возможностей и реальной численности войск Крымского ханства в отдельных походах и кампаниях XVII-XVIII вв. выходит за рамки данной статьи и должен стать предметом отдельного исследования.

[47] Книга путешествий Эвлии Челеби. Походы с татарами и путешествия по Крыму (1641-1667 гг.). Симферополь, 1996. С. 107. Челеби, описывая крымские войска, фактически объединяет капыкулу и сейменов. Точную классификацию находим в работе В.Д. Смирнова (Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты до начала XVIII в. T. I. М., 2005. С. 313): «капыкулу, которые представляют собой совершенное подобие турецких янычар… Другие наемные войска, известные под именем сейменов, которым жалованье шло из казны султанской». Русский посланник в Круму (1692-1695 гг.) В. Айтемиров также отделяет ханских капыкулу от сейменов: «да с тем же чаушем прислано к прежнему вприбавку на жалованье капыкулом и сейменем» (Маркевич А.А. Список с статейного списка подьячего Василия Аитемирова, посыланного в Крым с предложением мирных договоров // Записки Императорскаго Одесскаго общества истории и древностей. 1895. Т. XVIII. Ч. 2. С. 69).

[48] Маркевич А.А. Список... С. 42 (описание похода 1692 г.), 69 (смотр сейменов в апреле 1693 г.). За каждую кампанию в период 1688-1692 гг. султанская казна платила ханским стрелкам (тюфенкчи) по 15 тыс. акче, а в 1693-1696 гг. и в 1715-1716 гг. – вместо этого каждый раз по 40-60 тыс. (или меньше) акче секбанам хана (Desaive D. Le khanat de Crimée et les campagnes militaires de l’Empire ottoman: Fin du XVII^e – début du XVIII^e siècle, 1687-1736 // Cahiers du monde russe et soviétique. 1970. Vol. 11. № 1. P. 110-115).

[49] Маркевич А.А. Список... С. 55: «да семеней было 6 билюков [при встрече хана в Бахчисарае], а в билюке бывает у них по 50 человек и больши и меньши».

[50] Дмитрий Кантемир. Описание Молдавии. Кишинев. 1973. С. 108-113

[51] Journal d’Antoine Galland pendant son séjour a Constantinople (1672-1673). T. 2. Paris, 1881. P. 196-197.

[52] Гордон П. Дневник 1677-1678. М., 2005. С. 27, 142-143.

[53] Там же. С. 54, 67, 142-143. Британское посольство в Стамбуле зафиксировало отправку весной 1678 г. под Чигирин примерно 20 тыс. янычар (Abbott G.F. Under the Turk in Constantinople: A Record of Sir John Finch’s Embassy, 1674-1681. L., 1920. P. 257).

[54] Подхородецкий Л. Вена, 1683. М., 2002. С. 45-47; Wimmer J. Odsiecz wiedeńska 1683 roku. Warszawa, 1983. S. 82. В свою очередь, армия кампании 1697 г. насчитывала 55-60 тыс. чел. (не считая гарнизона Темешвара и 5000 крымских татар). Конница: 11650 всадников пашей Румелии, Анатолии и Дамасска. Пехота: 2500 столичных янычар, 800 янычар из Адрианополя, еще прибывших на Дунай 3000 янычар, 3000 босняков, 8000 албанцев, 2000 египтян. Также – 8000 чел. из округа Белграда и еще 20 тыс., сопровождавших султана в поход, включая гвардейскую кавалерию. (Но оценка армии при Зенте в 135 тыс. чел. явно завышена.) Для кампании следующего года османы выставили против поляков и саксонцев 40-45 тыс. чел., а против имперцев – примерно 50 тыс. пехоты и 48 тыс. конницы, не считая 30 тыс. татар (Feldzüge des Prinzen Eugen von Savoyen. Bd. II. Wien, 1876. S. 52-53, 154, 268; Wojtasik J. Podhajce 1698. Warszawa, 1990. S. 48, 50).

[55] Гедиклы сипахи – специальная категория воинов сипахской милиции, имевших привилегию выступать в поход только с великим везирем и формировавших отдельный отряд

[56] Военно-походный журнал фельдмаршала графа Б.П. Шереметева 1711 и 1712 гг. СПб., 1898. С. 9.

[57] Серден-гечтилер – досл. «сорвиголовы», отряды добровольцев из сипахов или янычар, согласившиеся на выполнение опасных поручений командования, обычно авангард штурмующих сил, и получавшие за это дополнительное жалованье (Витол А.В. Османская империя (начало XVIII в.). М., 1987. С. 54).

[58] Артамонов В.А. Россия и Речь Посполитая после Полтавской победы (1709-1714 гг.). М., 1990. С. 173. Прим. 78; Орешкова С.Ф. Русско-турецкие отношения в начале XVIII в. М., 1971. С. 93-94, 102, 114-115, 123; Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. 11. Вып. 2. М., 1964. С. 36, 372.

[59] Мышлаевский А.З. Война с Турцией 1711 г. (Прутская операция). СПб., 1898. С. 221. Ср.: «(Одних) крымских татар насчитывалось 40000 человек; все они были конные; начальствовал ими сын хана татарского, хан Буджакской (орды). С ними находилось еще 20000 человек пеших запорожских казаков… (и) 5000 человек хорошего польского войска... При (поляках) состояло 40 шведских офицеров…» (Юст Юль. Записки датского посланника в России при Петре Великом // Лавры Полтавы. М., 2001. С. 297).

[60] Мышлаевский А.З. Война... С. 116, 222, 224, 250. Численность собственно конных татар оценивалась от 40000 («а при нем, хану, семь султанов, а орды тысяч 40»: Там же. С. 222) до 30000 («с ним, ханом, в тот поход пошли три султана, да ханский сын, да прежнего хана сын… князья, которые приезжие из черкес… а с ними-де черкес никого нет, а всех де с 30 тысяч»: Там же. С. 224).

[61] Brue B. Journal de la campagne que le Grand Vésir Ali Pacha a faite en 1715 pour la conquête de la Morée. Paris, 1870. P. 42, 65-67.

[62] Murphey R. Ottoman warfare... P. 48.