Организация обороны южных рубежей Российского государства в 1687 г.: служба полка М.А. Голицына на Изюмской Черте.

Еще один мой текст, который формально был опубликован в 2017 г., но фактически вышел в 2018 г.: Великанов В.С. Организация обороны южных рубежей Российского государства в 1687 г.: служба полка М.А. Голицына на Изюмской Черте. // Крым и южные рубежи России: сборник научных статей / [отв. редактор С.И. Лукьяшко]. Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2017. С. 25-33.

Организация обороны южных рубежей Российского государства в 1687 г.: служба полка М.А. Голицына на Изюмской Черте.

Первый Крымский поход 1687 г. был одной из крупнейших военных операций русской армии в XVII в., однако он до сих пор детально не изучен в отечественной историографии. Практически единственное описание данной кампании приведено в работе Н.В. Устрялова [1], и во многом основывается на дневнике одного из участников командира 2-го Московского Выборного солдатского полка Патрика Гордона [2]. Для участия в Первом Крымском походе к середине мая 1687 г. под командованием князя Василия Васильевича Голицына была собрана 90-тысячная армия (без учета малороссийских казаков гетмана И.С. Мазепы) [3], которая в конце месяца двинулась маршем от реки Ворсклы на юг к Перекопу. Кроме главной армии российским командованием для обороны южных рубежей Российского государства на случай возможного нападения крымских татар были оставлены довольно значительные силы, об организации и численности которых мы хотели рассказать в рамках нашего материала. 

Обеспечение безопасности южных рубежей Российского государства было поручено белгородскому воеводе и наместнику белозерскому князю Михаилу Андреевичу Голицыну (1639-1687). Он был опытным администратором, начавшим свою службу придворным при дворе царя Алексея Михайловича, а затем получившего административные назначения на воеводские посты в Смоленске (1672-75 гг.), Киеве (1678-79 гг.), Пскове (1682-83 гг.) и с 1685 г. – в Белгороде. В 1687 г. он был в первый раз назначен на должность полкового воеводы, товарищами к нему были назначены боярин князь Михаил Григорьевич Ромодановский и думный дворянин Авраам Иванович Хитрово. Ромодановский (1653-1717) был младшим сыном князя Григория Григорьевича Ромодановского, практически бессменно руководившего Белгородским разрядом на протяжении беспокойных 1660-70х годов. Он многие годы участвовал с отцом во всех многочисленных походах на Украину, и уже в 1678 г. за отличия был пожалован в бояре. В 1685 г. он был назначен воеводой во Псков, а весной 1687 г. получил назначение вторым воеводой в Белгородский разряд. А.И. Хитрово (ум. 1698 г.), в отличии от Голицына и Ромодановского, был придворным, а не военным или администратором, и это было его первое служебное назначение на роль полкового воеводы. В помощь воеводам в команду Голицына был также назначен генерал-майор Яков Валентинович Бильс, опытный военный с очень занимательной судьбой. Его дед Петр (Питер) Бильс приехал в Россию из Голландии около 1615 г., и в 1615-33 гг. он был придворным доктором царя Михаила Федоровича.  Его сын Валентин также пошел по врачебной стезе, и имел собственную медицинскую практику в Москве. Сын Валентина Яков (Иов) родился уже в России, и был крещен в православии. В отличии от своего отца и деда, он выбрал военную службу и в конце 1640-х гг. поступил в чине прапорщика в Олонецкий жилой солдатский полк Александра Гамильтона. С началом 13-летней войны он сделал стремительную карьеру, и уже к 1657 г. Яков Бильс указан в документах как подполковник рейтарского строя, а в 1660 г. - полковник 2-го Новогородского рейтарского полка. В 1661 г. Бильс попал в польский плен под Кушликовыми горами, но вскоре был обменен и вернулся на русскую службу. В начале 1670-х гг. его перевели из Новгорода в вечно беспокойные Белгородский и Севский разряды, и вместе с ними принял участие во всех походах на Правобережную Украину, заслужив к 1677 г. чин генерал-майор рейтарского строя. К 1687 г. Бильс был уже опытным и заслуженным ветераном с более чем 30-летним опытом практически непрерывных служб и походов против польско-литовских войск, шведов, мятежных казаков, крымских татар и турок. При этом, несмотря на свое «иностранное» происхождение, он навсегда связал свою судьбу с Российским государством, и трое его сыновей также сделали военную карьеру уже в армии Петра I, дослужившись до чинов полковников.
В 1680-х годах российское правительство, воспользовавшись мирной передышкой после Бахчисарайского мира, продвинула систему приграничных укреплений значительно на юг вглубь Дикого поля до места слияния рек Мжа и Валуй. Новая пограничная линия получила название «Новая черта» (в 1980 г. В.П. Загоровским был введен в оборот термин «Изюмская черта»), ее общая длина составила 223 версты, и она включала в себя комплекс оборонительных сооружений в виде земляных валов, деревянных оборонительных сооружений, лесных засек, а также городов и крепостей. Начиналась Изюмская черта под городом Усердом и шла до города Валуйки полем, затем по рекам Валуй и Оскол до впадения последней в Северный Донец, после чего поворачивала вверх по Северному Донцу до впадения в нее реки Мжи. После че¬го Черта продолжалась до верховьев этой реки, затем по между¬речью рек Мжи и Коломак, далее по реке Коломак до впадения ее в Ворсклу, а по последней до города Полтавы. Кроме того, укрепления города Соленого проходили от города Царева-Борисова (в районе совр. села Оскол Изюмского района Харьковской области Украины) вниз по реке Северный Донец до впадения в него реки Тора, после чего переходили на реки Тор до ее среднего течения, а затем через поле проходили по прямой линии к городу Цареву-Борисову. Всего в состав опорных пунктов черты входили 13 городов, 2 стоялых острога и 4 слободы [4]. Строительство этой системы укреплений позволило не только прикрыть значительный участок колонизируемых земель общей площадью около 30 тыс. кв. км, но и также вынести дальше на юг укрепленные пункты, позволявшие контролировать Муравский шлях (Царев-Борисов), по которому шло большинство нападений крымских татар на российские окраины в XVII в.
На усиление городовых ратных людей Новой Черты в 1687 г. было решено отправить воеводский полк белгородского воеводы князя М.А. Голицына, который должен был насчитывать 14 510 чел.: 444 московских чинов, 1361 городовых дворян и детей боярских (замосковных, заоцких, украинных и резанских городов), 5873 низовых мурз, татар и черемис, 1621 копейщиков и рейтар и 5211 солдат [5]. Традиционно на южных рубежах несли служилые люди Белгородского разряда, но в 1687 г. большая часть этих войск была назначена в армию В.В. Голицына, и под командой М.А. Голицына остались из белгородцев лишь Елецкий рейтарский полк полковника Кашпира Гулица и Воронежский солдатский полк полковника Юхона Липстрома, а основу его войск составили служилые люди Казанского разряда: 5,9 тыс. низовой конницы, 1064 рейтара (полк генерал-майора Якова Бильса) и 4070 солдат (в трех полках полковников Христофора Кро, Юрия Литензона и Григория Буйнова).
Сбор войск происходил следующим образом: служилые люди самостоятельно приезжали к условленной дате в город сбора воеводского полка, где по мере их приезда происходило формирование сотен и полков «нового строя». При этом рейтары и солдаты были заранее расписаны по рейтарским и солдатским полкам по территориальному принципу. Вооружение и снаряжение в полки выдавалось в месте сбора. Офицеры «нового строя» присылались из Москвы, и их роспись по конкретным полкам происходила перед началом каждого похода. На практике в случае с войсками М.А. Голицына это выглядело следующим образом. Елецкий рейтарский полк полковника К. Гулица должен был насчитывать по спискам 757 рейтар: 550 из Ельца, 50 из Землянска, 156 из Лебедяни и один – из Коротояка [6]. Из Москвы из Иноземного полка в полк, кроме полковника, были присланы подполковник, майор, 3 ротмистра, 10 поручиков, 9 прапорщиков и один обозный – не хватало 4 ротмистров, по одному прапорщику, адъютанту и квартирмейстеру [7]. Сохранились интересные сведения о наличии огнестрельного оружия у рейтар полка Гулица. В соответствии с тогдашней практикой, рейтарам огнестрельное оружие (по карабину и паре пистолетов) выдавалось разово из казны, и в дальнейшем они должны были всегда являться на службу с полученным ими оружием. В случае утери затраты на выдачу нового компенсировались из рейтарского жалования. Холодным оружием (сабли и палаши) рейтары должны были обеспечивать себя сами. Весной 1687 г. в полку Гулица сложилась следующая ситуация: 100 рейтар имели в наличии по карабину и пистолету, 180 – по паре пистолетов, 94 – только карабин, 92 – по одному пистолету, а 363 не имели никакого огнестрельного оружия [8]. Аналогичная ситуация сложилась и в солдатских полках. Например, Синбирский солдатский полк Х. Кро должен был насчитывать 33 офицера и 1458 солдат из синбирян (в этом полку служили представители только одного уезда). На практике на службу явилось всего 869 солдат, все снаряжение которым, включая оружие, амуницию и полковое имущество было выдано в Белгороде. С офицерами ситуация была хуже. В 1687 г. в связи с широкомасштабной мобилизацией имевшихся в наличии офицеров на все полки не хватало, и в первую очередь командными кадрами укомплектовывали полки армии В.В. Голицына, а остававшиеся во «второй линии» войска получали офицеров по остаточному принципу. В результате в полк Кро вместо штатных 33 офицеров было направлено всего 9: сам полковник, подполковник, майор, капитан, 3 поручика и 2 прапорщика. Схожая ситуация была и в полку Буйносова, в наличии имелось всего 11 офицеров вместо 33: кроме самого Буйнова также подполковник Журавлев, майор Крист, по 4 поручика и прапорщика. Также проблемы возникли с обеспечением солдат мушкетами, амуницией и различными полковыми припасами. В частности, в каждом солдатском полку должно было быть по 6 2-фунтовых полковых пищалей (всего 24 штуки), но в Белгороде в наличии оказалось всего 11, и оставшиеся орудия больше месяца искали и собирали по всем городам Белгородского Разряда [9]. Аналогичная ситуация сложилась и с остальным имуществом и вооружением, т.к. приоритет в снабжении отдавался войскам главной армии В.В. Голицына.
По мере явки ратных людей на службу им должно было выдаваться государево жалование: рейтарам по 5 рублей, солдатам - по 2 [10]. Несмотря на это сбор войск М.А. Голицына, также, как и главной армии В.В. Голицына, происходил со значительными задержками, и по состоянию на 3 апреля на службу явились лишь 5197 чел.: 13 московских чинов, 40 офицеров полков «нового строя», 356 городовых дворян и детей боярских (102 чел. из замосковных городов, 106 – низовых, 248 служилых новокрещен и иноземцев «полковой службы»), 3847 низовых мурз и татар и черемис, 329 копейщиков и рейтар и 510 солдат [11]. В начале мая Голицын был дополнительно усилен полком московских стрельцов Герасима Нелидова (530 чел.) и слободскими казаками («черкасами») Сумского (1550 чел.), Харьковского (3298 чел.), Ахтырского (596) и Острогожского (1795) полков. С учетом этих войск под командой Голицына должно было находиться 21 тыс. чел. Это был значительный по численности корпус, которого, с учетом местных гарнизонов (служилых людей «городовой службы») приграничных городов, должно было хватить для защиты Изюмской засечной черты в случае нападения крымских татар. Однако в реальности М.А. Голицын, как мы уже упоминали, столкнулся с задержками в сборе своих войск, нехваткой офицеров, а также вооружения и припасов – все это задержало его в Белгороде до середины июня. Тем не менее, не дожидаясь сбора всех своих сил уже в апреле Голицын выдвинул часть своих войск под командованием М.Г. Ромодановского (около 7 тыс. чел.) в Царев-Борисов – это был самый южный выступ Изюмской засечной черты, который позволял контролировать Муравский шлях. С Ромодановским были 484 московских чинов и городовых дворян и детей боярских, 2768 низовой конницы, рейтарский полк Бильса, солдатские полки Липстрома и Кро, а также стрельцы Нелидова.
В мае войска М.А. Голицына (21 027 чел. по спискам) были расписаны на 3 воеводских полка. Непосредственно под командованием самого Голицына остались 10 тыс. чел.: 469 московских чинов (они были расписаны на 4 роты, в каждой выбраны по ротмистру, поручику и хорунжему), 520 городовых дворян и детей боярских, 3069 низовой конницы, рейтарский полк Бильса (32 офицера и 864 копейщиков и рейтар), солдатские полки Кро и Липстрома (в сумме 32 офицера, 2983 урядников и солдат), стрелецкий полк Нелидова (8 офицеров и 500 стрельцов). «Товарищем» (т.е. заместителем) М.А. Голицына был назначен генерал-майор Я. Бильс. С этим назначением связан интересный эпизод. Вплоть до начала XVIII в. генеральский чин в российской армии означал не командира соединения, а старшего из полковников-иноземцев (полковых командиров), а всеми соединениями (воеводскими полками) командовали русские воеводы. Первоначально командиром одного из солдатских полков был назначен полковник Юрий Литензон. Но при назначении Я. Бильса «товарищем», т.е. младшим воеводой в воеводский полк М.А. Голицына, Литензон возмутился тому, что он попадет под команду генерал-майора из иноземцев, т.к. ранее такой практики никогда не было, и он опасался, что будет «перед своею братиею [т.е. остальными офицерами-иноземцами] вечно обезчещеным и вконец оскорбленым». Поэтому Литензона перевели в полк к Ромодановского, а его полк отдали менее щепетильному Ю. Липстрому [12].
В полку М.Г. Ромодановского и его «товарища» стольника Венедикта Яковлевича Хитрово должны были быть 102 московских чинов (одна рота), 842 городовых дворян и детей боярских, 1512 низовой конницы, рейтарский полк Гулица (26 офицера и 757 копейщиков и рейтар), солдатский полк Литензона (18 офицеров, 1073 урядников и солдат) и 3057 слободских казаков («черкас») Харьковского полка. Воеводский полк А.И. Хитрово и его «товарища» Ивана Васильевича Хитрово состоял в основном из слободских казаков, 1795 из Острогожского полка и 596 - Ахтырского, а также солдатского полка Буйнова (12 офицеров, 1115 урядников и солдат) [13]. Воеводский полк М.Г. Ромодановского разместился в Маяцком, т.е. выдвинулся на юг за пределы укреплений Изюмской черты, полк А.И. Хитрово встал в Валках, прикрывая проход между реками Мжа и Коломак, а сам Голицын в качестве оперативного резерва находился в Чугуеве. Его ратные люди активно привлекались для различных служб и посылок в Малороссии и на южных рубежах. В частности, в начале августа по просьбе киевского воеводы кн. Ю.С. Урусова в Киев был направлен сводный отряд белгородской конницы: один жилец, один рейтарский ротмистр, 2 поручика, 60 рязанских помещиков, 92 елецких рейтара, 56 лебединцев [14]. Все лето 1687 г. войска Голицына простояли на приграничных рубежах, не имея никаких столкновений с противником: все крымские татары еще в мае 1687 г., при первых известиях о походе В.В. Голицына, ушли на юг к Молочным водам (район современного Мелитополя) и Перекопу.
В начале августа 1687 г. главная армия В.В. Голицына бесславно вернулась из 1-го Крымского похода, так и не дойдя до Перекопа и не нанеся какого-либо существенного урона крымским татарам. Несмотря на то, что всем было очевидно, что поход окончился неудачей, официально было объявлено об успехе русской армии: «хан с татары на себя… ратных людей наступления пришли в боязнь и ужас, и отложа обыклую свою дерзость, нигде сам не явился и юртов его татаровя… нигде не показались и бою не дали» [15]. При роспуске войск В.В. Голицына по просьбе Мазепы и казацкой старшины «для бережения великороссийских и малороссийских городов» на случай татарского нападения был оставлен воеводский полк князя Владимира Дмитриевича Долгорукова (около 5 тыс. чел.), основу которого составили войска Рязанского разряда: московских чинов 131, городовых дворян 183, рейтар 2679 (в 3 полках Фанговена, Мещерского и Коха), солдат 2249 (в 3 полках Кунингама, Девсона и Балка) [16]. Войска Долгорукова разместились на реке Мерле, прикрыв юго-западный участок российской границы между Изюмской чертой (где находились войска М.А. Голицына) и рекой Ворскла, и таким образом вся граница до реки Валуйка была прикрыта сильными воинскими отрядами. Кроме этого, в случае появления вестей о подходе крупных сил татар на помощь приграничным войскам должен был прийти из Севска полк стольника Семена Протасьевича Неплюева численностью около 4 тыс. чел. [17].
Как оказалось, эти предосторожности не были напрасными. Уже в сентябре в приграничных районах появились первые татарские партии. Захваченные пленные показали, что после отхода армии В.В. Голицына крымский хан отправил к русским рубежам часть своих сил с задачей подробнее узнать о планах русских и, при возможности, попытаться напасть на отходящие обозы и небольшие отряды. Также пленные сообщили, что зимой, дождавшись роспуска главных русских сил, хан планирует осуществить масштабное нападение на русские или малороссийские окраины. В течении сентября-ноября небольшие татарские отряды неоднократно подходили к Изюмской черте: Рай-городку, Новому Перекопу, Валкам, Ольшанке, Маяцкому, Соляному и другим городкам. Также татары появлялись на землях Полтавского и Миргородского полков. Но во всех случаях это были лишь небольшие разведывательные партии, целью которых был захват пленных, атаковать пограничные укрепления и сторожки они не решались. Хотя масштабного татарского нападения осенью 1687 г. так и не произошло, русские войска в приграничных районах находились в постоянном напряжении. В середине сентября Михаил Андреевич Голицын заболел и уехал в Белгород, где скончался 25 сентября (5 октября) 1687 г. На его место был назначен боярин Борис Петрович Шереметев, будущий генерал-фельдмаршал и один из соратников Петра I. В конце декабря от харьковского, полтавского и ахтырского полковников вновь стали приходит тревожные сообщения о появлении вблизи границы татарских отрядов, что подтверждало более ранние сведения о возможном зимнем нападении более крупной орды. Еще один крупный татарский отряд появился вблизи Сечи. Все русские войска в приграничных районах вновь были приведены в боевую готовность, но татарского нападения зимой 1687-88 г. так и не произошло. Войска Шереметева оставались на службе до февраля 1688 года, когда наконец пришел царский указ об их долгожданном роспуске по домам [18]. Им так и не довелось принять участие в каких-либо боях и заметных событиях кампании 1687 г., тем не менее их служба является существенным элементом истории Первого Крымского похода, а также позволяет более подробно изучить систему организации обороны рубежей Российского государства.

Ссылки на источники и литературу:

1. Устрялов Н.В. История царствования Петра Великого. Т. 1. Спб, 1858. С. 190-214.
2. Гордон П. Дневник, 1684-1689 (пер., ст., прим. Д.Г. Федосова). М.: «Наука», 2009.
3. РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Столбцы Белгородского стола. № 1275. Л. 437-453.
4. Новосельский А.А. Борьба Московского государства с крымскими татарами в XVII в. // Исследования по истории эпохи феодализма: Научное наследие (А. А. Новосельский; Сост. Л. Г. Дубинская; Отв. ред. Б. В. Лёвшин; Рецензенты: А. И. Комиссаренко, Н. К. Ткачёва; Российская академия наук). М.: Наука, 1994. С. 116; Загоровский В.П. Изюмская черта. Воронеж. 1980. С. 156-196.
5. РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Столбцы Белгородского стола. № 1072. Л. 137.
6. Там же. Л. 562.
7. Там же. Л. 623.
8. Там же. Л. 634.
9. Там же. Л. 23об.
10. Там же. Л. 138.
11. Там же. Л. 139.
12. Там же. Л. 575-577.
13. Там же. Л. 739-742.
14. РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Книги Киевского стола. № 16. Л. 9.
15. Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел. Ч. 4. М. 1826. С. 570.
16. РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Столбцы Белгородского стола. № 1275. Л. 422-424.
17. РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Столбцы Севского стола. № 416. Л. 20-26.
18. РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Столбцы Белгородского стола. № 1095. Л. 61-64.