Продолжу выкладывать свои статьи с прошлогодней конференции "Белгородская Черта", теперь материал о том, как по "татарским вестям" всю весну и лето 1678 г. впустую гоняли ратных людей вдоль Белгородской Черты (pdf на e-library): Великанов В.С. Мероприятия по обеспечению южных рубежей Российского государства зимой-летом 1678 г. // Белгородская черта: Сборник статей и материалов по истории Белгородской оборонительной черты. Белгород, 2019. Вып. 4. С. 29 – 34.
МЕРОПРИЯТИЯ ПО ОБЕСПЕЧЕНИЮ ЮЖНЫХ РУБЕЖЕЙ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА ЗИМОЙ-ЛЕТОМ 1678 Г.
События Русско-турецкой войны 1672-1681 гг. до сих пор недостаточно изучены в отечественной историографии. В большинстве работ, как правило, основное внимание акцентируется на Чигиринских осадах 1677-1678 гг., и остальные события той войны, в частности, вопросы обеспечения безопасности Белгородской Черты, остаются вне зоны внимания исследователей. Отдельные упоминания о ситуации на южной границе Российского государства можно найти в работах А.А. Новосельского[i], В.П. Загоровского[ii], А.Г. Чепухина[iii] и др. События 1677 г. на новооскольком участке Белгородской Черты также кратко описаны в нашей с М.В. Нечитайловым работе, посвященной Чигиринской кампании 1677 г.[iv] В кампанию 1678 г. основные боевые действия вновь развернулись на правом берегу Днепра в окрестностях Чигирина, однако на протяжении всего года также продолжала сохраняться угроза нападения крымских татар на южные рубежи Российского государства, и российское правительство должно было ее учитывать в своих действиях. Ввод в научный оборот дополнительных архивных источников, хранящихся в Российском Государственном Архиве Древних актов, позволяет более полно показать мероприятия по обеспечению безопасности Белгородской черты в 1678 г.
Начиная с осени 1677 г. российское
командование получало многочисленные известия о том, что летом следующего 1678
г. турки вместе с крымскими татарами предпримут еще одну попытку взять Чигирин.
Исходя из этой информации планировалось, что основные силы царской армии под
командованием князя Григория Григорьевича Ромодановского и левобережного
гетмана Ивана Самойловича Самойловича выдвинутся на Правобережье, и в состав этих
войск должен был войти в полном составе и Белгородский разрядный полк. Для
обороны Белгородской Черты оставались служилые люди «городовой службы», а также
отдельный воеводский полк под командованием касимовского царевича
Василия Арслановича (Сеид-Бурхана), товарищами к которому были назначены боярин
князь Семен Андреевич Хованский (фактическим командовал полком), окольничий
князь Константин Осипович Щербатов и стольник Семен Федорович Толочанов. Под их
командованием должны были находится 677 московских чинов (46 стольников, 109 стряпчих,
149 московских дворян, 373 жильцов), 34 романовских и ярославских мурз и татар,
Новгородский разрядный полк (900 сотенных, 177 начальных людей полков «нового
строя», 395 гусар, 446 копейщиков, 3364 рейтар, 71 чел. невельской /29/ шляхты
и 3540 стрельцов и их начальных людей) – всего 9,6 тыс. чел.[v]
Также в полк касимовского царевича 5
февраля были назначены 2 804 казаков и стрельцов низовых городов, которые
в предыдущих 1676-1677 гг. не были на службе на Дону, и из которых планировалось
сформировать 5 приказов по 500-600 чел. в каждом[vi].
Предполагалось, что войска касимовского царевича соберутся в середине марта в
Туле, и затем выступят «для береженья от приходу воинских людей» к Новому Осколу,
где находился наиболее опасный участок Белгородской Черты: здесь на протяжении
примерно полутора верст земляной вал был подмыт речными водами, а деревянная
стена по валу выгорела от пожара. Данный факт был официально (!) выявлен
российскими властями в 1672 г. в ходе ревизии пограничных укреплений,
проводившейся в связи с началом войны с Турцией. Точная дата, когда указанный
участок был поврежден, тогда установлена так и не была. А.Г. Чепухин в своей
статье упоминает, что в этом районе «выходил» из Черты в 1659 г. крымский хан
Мехмед Гирей, однако нам кажется маловероятным, что на протяжении более 10 лет
такие существенные повреждения были неизвестны царским воеводам[vii].
Зимой 1678 г. ситуация на южных рубежах
начала стремительно накаляться, и в Москве постоянно получали известия о планах
крымских татар напасть на российские окраины. В конце февраля – начале марта
отряд крымских татар появился на Левобережье на землях Переяславского полка,
произведя большой переполох («не велми знатное в людех и стадах учинили
ущербление, однако не мешкая с того по всей Украине взросла было между народом
тревога и пребывала болши четырех недель, которой ради везде люди в городы
позбежались было»)[viii].
Набег был фактически прерван начавшейся весенней распутицей, но на Левобережье
опасались, что с ее прекращением нападения татар возобновятся. Под угрозой
также оказались и земли Слободской Украины и Белгородского разряда.
Исходя из полученных сведений о планах
крымских татар касимовский царевич уже 11 марта получил указ немедленно не
дожидаясь подготовки всех необходимых служебных бумаг (воеводского наказа, росписных
списков ратных людей и др.) выехать на службу в Тулу, и быть готовым «по
вестям» выдвинуться в Путивль для обеспечения безопасности юго-западного
участка границы, не прикрытого укреплениями Белгородской Черты, а в Новом
Осколе, где участок земляного вала был частично разрушен, должен был стать полк
стольника князя Михаила Ивановича Лыкова-Оболенского из служилых людей низовых (поволжских)
городов[ix].
Товарищем к Лыкову 7 апреля был назначен стольник Иван Юрьевич Леонтьев[x].
По спискам воеводских полк кн. М.И. Лыкова должен был насчитывать 5,3 тыс.
чел.: 46 жильцов, 3101 низовой конницы
(городовых дворян и детей боярских низовых городов, иноземцев, новокрещен, мурз
и татар), 1634 пеших стрельцов и казаков и 500 сменных солдат[xi].
В Белгороде с городовым (осадным) воеводой думным дворянином Иваном Петровичем
Лихаревым были оставлены всего 321 чел.: 210 городовых дворян и детей боярских
и 121 стрелец Белгородского жилого стрелецкого приказа[xii].
В конце марта небольшой отряд крымских
татар прорвался внутрь Белгородской Черты в районе Усерда. Татары, перейдя по
льду реку Тихую Сосну и пройдя через засеку, проникли в Усердский уезд, и
разорили село Иловское, захватив 18 человек пленных обоего пола и стада.
Высланные в погоню усердские ратные люди нагнали уходящую обратно в степь
партию в 50 верстах за рекой Калитвой и отбили полон, побив 8 татар[xiii].
В марте-апреле татарские партии были также замечены в районе Усмани, Нового
Оскола и Верхнесосенска[xiv].
В
начале апреля 1678 г. к российской границе подошел разведывательный отряд
калмык, насчитывавший около 20 чел. Они встали лагерем на Битюцкой вершине
(холме) между реками Битюк и Ертил, и ежедневно /30/ группами по 4 человека
выезжали к пограничной черте на разведку. Изучив систему обороны в районе
Усмани, калмыки численностью около 50 чел. 26 апреля разрыли у Излегощенского
городка земляной вал, и, разрубив деревянные надолбы, прорвались внутрь черты и
занялись грабежом скота. Усманьский воевода Дмитрий Борисович Клишков оперативно
собрав местных служилых людей, нагнал и разбил калмык, вынудив их бросить
награбленное и бежать в степь за речку Байгору. 10 мая другой отряд калмык
разрыл земляной вал и порубив деревянные надолбы у Боровского городка (там, же
Усманьский уезд), и, проникнул внутрь черты и угнал лошадей у местных служилых
людей[xv].
Прикрытие
границы на этих участках должен был осуществлять отряд кн. М.И. Лыкова, состоявший из служилых людей
поволжских городов. На их сбор и переброску с Волги требовалось время, и до их
прихода касимовскому царевичу 29 марта было приказано, не дожидаясь полного
сбора всех ратных людей собственного воеводского полка («с московскими ратми и
новгородским полком»), немедленно идти «наспех» с теми, кто уже был в наличии, из
Тулы в Новый Оскол[xvi].
Уже в пути воевода получил новый царский указ от 4 апреля идти в Путивль[xvii].
В ожидании приезда кн. М.И. Лыкова (он только 10 мая прибыл в Ливны) в Новый
Оскол для сбора и записи приехавших на службу ратных людей из Белгорода был
отправлен стольник И.П. Лихарев.
К началу мая окончательно стало ясно, что
в текущем году турки и крымские татары основной свой удар нанесут на
Правобережье и вновь попытаются взять Чигирин. Исходя из этого 29 мая
объединенная армия кн. Г.Г. Ромодановского и И.С. Самойловича выступила из
лагеря под Лубнами к Днепру. На время отсутствия кн. Г.Г. Ромодановского
воеводой Белгородского разряда 12 мая был назначен кн. М.И. Лыков, и ему
поручалось «быть в Новом Осколе для бережения от приходу воинских
людей <…> велено ведать Белгородского полку в городах воевод и приказных
людей во всяких полковых и иных делах, и городовые службы разных людей службою
и всякими делы»[xviii]. Лыкову подчинялись белгородский осадный воевода И.П.
Лихарев и все городовые воеводы и ратные люди «городовой службы». Между тем от
приграничных воевод постоянно поступали известия о готовящемся нападении
крымских татар на Слободскую Украину. Согласно одним сведениям, крымский хан
отправил в поход 5 тыс. чел. Согласно другим – в верховьях рек Орели и Самары в
конце апреля находился «крымский царевич <…> а с ним орды 8 тысяч, да от
него ж, де, пошло татар войною под <…> украинные города три юрта»[xix].
Исходя из этих известий, кн. М.И. Лыкову, который в это время был на марше от
Ливен к Новому Осколу, 14 мая было приказано немедленно выдвинуться к Карпову,
и быть готовым прикрыть к отражению татарского нападения на земли Слободской
Украины[xx].
Примерно в эти же даты были получены сообщения об очередном появлении татар в
районе Нового Оскола и Верхнесосенска, и кн. М.И. Лыков вновь получил указ идти
к пролому на новооскольском участке Черты. По состоянию на 25 мая в его
воеводском полку в Новом Осколе насчитывалось всего 994 чел.: 3 жильцов, 160
городовых дворян и детей боярских низовых городов, 154 иноземцев и новокрещен,
492 мурз и татар и 185 городовых казаков[xxi].
Полк касимовского царевича оставался в
Путивле (туда он прибыл 6 мая)[xxii],
и играл роль стратегического резерва, который должен был обеспечить
безопасность Левобережья и российских рубежей на случай нападения крымских
татар, а также в случае необходимости оказать поддержку главной армии. Однако
сбор войск, особенно из низовых городов и новгородцев проходил крайне медленно.
Из назначенных в его полк 2,8 тыс. низовых ратных людей по состоянию на 31 мая
в наличии было 1925 чел.: 69 городовых дворян и детей боярских низовых городов,
62 мурз и /31/ татар, 1019 городовых казаков, 755 стрельцов и 20 пушкарей и
затинщиков. Позднее на службу явилось еще 223 чел.[xxiii]
Еще на этапе подготовки к их сбору выяснилось, что для формирования этих частей
не хватает офицеров, а также оружия и снаряжения. В итоге в конце мая на 1,8
тыс. казаков и стрельцов в наличии имелось только 1413 целых мушкетов, а
командовали ими всего 24 начальных человека (по 2 подполковника и майора, 11
капитанов и 9 прапорщиков)[xxiv].
Четырьмя приказами командовали новокрещены подполковники Иван Яковлевич
Фанцовнин, Михаил Михайлович Кочановской, майоры Василий Яковлевич Аталоний и Василий
Володимерович Фанбетлон[xxv].
Из них к 31 мая на службу явился только Кочановский, временно командовавший
всеми пешими ратными людьми низовых городов[xxvi].
Из Воронежа в полк касимовского царевича были выданы 31 пушка и к ним 1525 ядер
«разных статей»[xxvii].
Новгородский полк кн. С.А. Хованского к концу мая на службу еще не явился. Для
усиления касимовского царевича еще 12 марта было принято решение о
дополнительной отправке тысячи сомерских солдат. Сомерскому воеводе стольнику
Андрею Дохтурову удалось собрать и выслать на службу требуемое количество
солдат, но многие из них «идучи до Тулы збежали». В итоге на смотре 21 мая было
всего 461 сомерский солдат. Им были даны 4 знамени и 6 барабанов и назначены 11
начальных людей[xxviii].
В начале июня Лыков вновь получил указ
идти к Карпову и Белгороду, затем - вернуться в Новый Оскол, и 19 июня ему еще
раз было приказано перейти с полком в Белгород[xxix].
Здесь его полк простоял меньше двух недель. Уже 5 июля российское командование,
убедившись, что Черте ничего не угрожает, поручило Лыкову заняться починкой
поврежденных укреплений в районе Нового Оскола: «вместо Новооскольского пряжняго
обожженного валу… устроить вал вновь от Усердскаго валу от Черемховой Луки от
реки Сосны к реке Валую и к новопростроенному Палатову городку, а от Палатова
вверх по реке Осколу до Новаго Оскола перелазы и переполья закрепить по тому ж
валом же или деревянными всякими крепостьми, где какие крепости учинить мочно»[xxx].
Строительство должно было осуществляться силами «служилых и жилецких людей»
приграничных городов, которые должны были работать на строительстве вала
посменно по 6 недель, без жалования и со своими припасами[xxxi].
Однако эти планы не были реализованы сначала из-за появления в конце июля в
приграничных районах отрядов крымских татар и калмык, а затем из-за изменения в
планах российского командования.
Усманьский участок Черты не переставали
беспокоить небольшие партии калмык. 20 июня отряд
численностью около 50 чел. подходил к валу в районе Дивенского и Мокренского
острожков, но был отогнан пушечным и ружейным огнем. 1 июля аналогичная
ситуация случилась на валу у Сторожевской слободы. 10 июля 40 калмык ночью
прокопали земляной ров между Тарасовой и Глухой башнями и проломили деревянные
надолбы. Караульные успели их заметить и открыть стрельбу, тем не менее им
удалось угнать около 20 лошадей. Отправленный в погоню отряд настиг калмык в
степи около речки Сухой Усмонки и отбил захваченное[xxxii].
21 июля отряд азовских татар и ногаев под
командой Сулим-аги осадил Саввинский городок на берегу Северного Донца.
Служилые люди заперлись в остроге и полтора дня отбивали приступы противника,
но население окрестных мест и скот были угнаны в полон. От Саввинского городка
татары двинулись на северо-восток к реке Осколу и Двуреченской слободе. Там также,
как и в Саввинском, ратные люди заперлись в остроге, но сама слобода была
разграблена и сожжена, а большая часть ее населения угнана в полон[xxxiii].
Примерно в эти же дни (в двадцатых числах июля) другой отряд татар «человек с
тысячу» появился под Чугуевом, переправился через Северный Донец, и занялся
разорением русских и черкаских /32/ селений[xxxiv]. Из Белгорода к Чугуеву немедленно выступил
И.П. Лихарев, но к моменту его прихода татары, захватив пленных, ушли обратно в
степь[xxxv].
1 августа другой татарский отряд прошел мимо Валуек по рекам Валуя и Палатовка
в сторону Острогожска и Коротояка, но, видимо узнав о наличии в этом районе
отряда Лихарева, не стал пытаться прорваться в русские пределы, и ушел обратно
в степь[xxxvi].
В конце июля под Чигирином разгорелись
ожесточенные бои с турецко-татарскими войсками, и в начале августа кн. М.И.
Лыкову было указано идти в Путивль в сход к касимовскому царевичу для похода к
Днепру на помощь армии кн. Г.Г. Ромодановского. В связи с этим сбор работных
людей для починки поврежденного участка Черты был отменен, и ремонтные работы в
1678 г. так и не были начаты[xxxvii].
Решение о переброске полка кн. М.И. Лыкова фактически лишало приграничных
воевод резервов и поддержки в случае нападения крупных отрядов неприятеля, и уже
через несколько дней оно было отменено[xxxviii].
К этому моменту Лыков уже успел отойти со своими ратными людьми в Корочу, где
остановился в ожидании дальнейших распоряжений. В начале сентября было принято
решение об окончании кампании и роспуске ратных людей по домам, но уже в
середине сентября на фоне слухов о возможном походе турецко-татарских войск к
Киеву и на Левобережье оно было отменено. Подробный рассказ о мероприятиях по
обеспечению безопасности южных рубежах Российского государства осенью 1678 г.
выходит за рамки данной статьи и требует отдельного рассмотрения.
Таким образом, хотя масштабного нападения
крымских татар на российские окраины в 1678 г. так и не произошло, небольшие
партии татар, ногаев и калмык постоянно появлялись вдоль южных рубежей,
беспокоя ратных людей приграничных уездов короткими нападениями с целью захвата
пленных и угона скота. В первую очередь нападениям подвергались земли Слободской
Украины, незащищенные постоянными оборонительными сооружениями. Также татары
регулярно пытались прорваться внутрь Белгородской Черты в районе Нового Оскола
и Верхнесосенска, где участок пограничных укреплений был серьезно поврежден.
Попытка его ремонта летом 1678 г. силами ратных людей кн. М.И. Лыкова была
фактически сорвана из-за продолжавшихся нападений татарских партий. Также
необходимо отметить высокую степень централизации всех решений в Москве, и
фактическое отсутствие полномочий на самостоятельные действия у полковых воевод
(касимовский царевич и кн. М.И. Лыков), оставленных для обороны Белгородской
Черты. Все указания о переброске своих войск на угрожаемые участки они получали
напрямую из Москвы, что с учетом времени, необходимого гонцам на дорогу туда и
обратно (не менее 12-15 дней), приводило к замедленной реакции на изменение
оперативной обстановки. Более того, в столице часто не имели полной и
достоверной информации о реальной ситуации в приграничных районах, и были
вынуждены доверять различным непроверенным слухам, что приводило к
многочисленным (особенно в марте-июне 1678 г.) «лишним» передвижениям войск. Тем
не менее, приведенные в статье сведения позволяют в полной мере оценить всю
сложность и опасность службы и жизни на южных окраинах Российского государства,
а также мероприятия по обеспечению их безопасности, предпринятые правительством
в 1678 г. /33/
[i] Новосельский А.А.
Борьба Московского государства с татарами во второй половине XVII в. //
Исследования по истории эпохи феодализма (Научное наследие А.А. Новосельского).
М. 1994.
[ii] Загоровский В.П.
Белгородская черта. Воронеж, 1969. С. 286-289; Загоровский В.П. Изюмская черта.
Воронеж, 1980. С. 79-155.
[iii] Чепухин А.Г.
«Пролом» Новооскольского вала в 1673–1677 годы // От Донца до Ворсклы: сборник
статей и материалов по истории Белгородской оборонительной черты. Белгород,
2016. С. 70-76; Он же. Защита Приосколья
во время русско-турецкой войны 1672-1681 гг. [Электронный ресурс] // История
военного дела: исследования и источники. — 2016. — Т. VIII. — С. 38-84.
<http://www.milhist.info/2016/03/25/chepyxin_1> (25.03.2016).
[iv] Великанов В.С.,
Нечитайлов М.В. «Азиатский дракон перед Чигирином...»: Чигиринская кампания
1677 г. М. 2019. С. 211-213.
[v] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 6-А. Книги Московского стола. № 75. Л. 16-17.
[vi]
РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л.
24.
[vii] Чепухин А.Г.
«Пролом» Новооскольского вала в 1673–1677 годы // От Донца до Ворсклы: сборник
статей и материалов по истории Белгородской оборонительной черты. Белгород,
2016. С. 71.
[viii] Акты, относящиеся
к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографической
комиссией. Т. 13 : 1677-1678. СПб.: Тип. А.М. Котомина, 1884. Стлб. 525.
[ix] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 126; Акты, относящиеся
к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографической
комиссией. Т. 13 : 1677-1678. СПб.: Тип. А.М. Котомина, 1884. Стлб. 567.
[x] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 222.
[xi] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 6-А. Книги Московского стола. № 75. Л. 25.
[xii] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 6-А. Книги Московского стола. № 75. Л. 25об.
[xiii] Новосельский А.А.
Борьба Московского государства с татарами во второй половине XVII в. //
Исследования по истории эпохи феодализма (Научное наследие А.А. Новосельского).
М. 1994. С. 110.
[xiv] Новосельский А.А.
Борьба Московского государства с татарами во второй половине XVII в. //
Исследования по истории эпохи феодализма (Научное наследие А.А. Новосельского).
М. 1994. С. 110.
[xv] Материалы для
истории Воронежской и соседних губерний, состоящие из царских грамот и других
актов XVII и XVIII столетий. Кн. 1. Воронеж : тип. Губ. правл., 1861. С.
367-368.
[xvi] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 60, 122-123.
[xvii] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 126.
[xviii] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 866. Л. 22.
[xix] Яфарова М.Р.
Русско-османское противостояние в 1677–1681 гг.: Дис. ... канд. ист. наук. М.,
2017. С. 237.
[xx] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 253.
[xxi] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 200.
[xxii] Акты, относящиеся
к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографической
комиссией. Т. 13 : 1677-1678. СПб.: Тип. А.М. Котомина, 1884. Стлб. 590.
[xxiii] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 240-241.
[xxiv] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 21, 57-59.
[xxv] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 57-59.
[xxvi] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 243.
[xxvii] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 120.
[xxviii] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 64, 161, 241,
247.
[xxix] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 866. Л. 241.
[xxx] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 866. Л. 532;
Загоровский В.П. Изюмская черта. Воронеж, 1980. С. 99.
[xxxi] Загоровский В.П.
Изюмская черта. Воронеж, 1980. С. 99.
[xxxii] Материалы для
истории Воронежской и соседних губерний, состоящие из царских грамот и других
актов XVII и XVIII столетий. Кн. 1. Воронеж : тип. Губ. правл., 1861. С.
368-369.
[xxxiii] Загоровский В.П.
Изюмская черта. Воронеж, 1980. С. 99-100.
[xxxiv] Загоровский В.П.
Изюмская черта. Воронеж, 1980. С. 100.
[xxxv] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 866. Л. 712-717.
[xxxvi] Загоровский В.П.
Изюмская черта. Воронеж, 1980. С. 100.
[xxxvii] Загоровский В.П.
Изюмская черта. Воронеж, 1980. С. 101.
[xxxviii] РГАДА. Ф. 210.
Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 866. Л. 799-801.
Комментариев нет:
Отправить комментарий