пятница, 28 августа 2020 г.

Мероприятия по обеспечению южных рубежей Российского государства зимой-летом 1678 г.

Продолжу выкладывать свои статьи с прошлогодней конференции "Белгородская Черта", теперь материал о том, как по "татарским вестям" всю весну и лето 1678 г. впустую гоняли ратных людей вдоль Белгородской Черты (pdf на e-library): Великанов В.С. Мероприятия по обеспечению южных рубежей Российского государства зимой-летом 1678 г. // Белгородская черта: Сборник статей и материалов по истории Белгородской оборонительной черты. Белгород, 2019. Вып. 4. С. 29 – 34.

МЕРОПРИЯТИЯ ПО ОБЕСПЕЧЕНИЮ ЮЖНЫХ РУБЕЖЕЙ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА ЗИМОЙ-ЛЕТОМ 1678 Г.

События Русско-турецкой войны 1672-1681 гг. до сих пор недостаточно изучены в отечественной историографии. В большинстве работ, как правило, основное внимание акцентируется на Чигиринских осадах 1677-1678 гг., и остальные события той войны, в частности, вопросы обеспечения безопасности Белгородской Черты, остаются вне зоны внимания исследователей. Отдельные упоминания о ситуации на южной границе Российского государства можно найти в работах А.А. Новосельского[i], В.П. Загоровского[ii], А.Г. Чепухина[iii] и др. События 1677 г. на новооскольком участке Белгородской Черты также кратко описаны в нашей с М.В. Нечитайловым работе, посвященной Чигиринской кампании 1677 г.[iv] В кампанию 1678 г. основные боевые действия вновь развернулись на правом берегу Днепра в окрестностях Чигирина, однако на протяжении всего года также продолжала сохраняться угроза нападения крымских татар на южные рубежи Российского государства, и российское правительство должно было ее учитывать в своих действиях. Ввод в научный оборот дополнительных архивных источников, хранящихся в Российском Государственном Архиве Древних актов, позволяет более полно показать мероприятия по обеспечению безопасности Белгородской черты в 1678 г.

Начиная с осени 1677 г. российское командование получало многочисленные известия о том, что летом следующего 1678 г. турки вместе с крымскими татарами предпримут еще одну попытку взять Чигирин. Исходя из этой информации планировалось, что основные силы царской армии под командованием князя Григория Григорьевича Ромодановского и левобережного гетмана Ивана Самойловича Самойловича выдвинутся на Правобережье, и в состав этих войск должен был войти в полном составе и Белгородский разрядный полк. Для обороны Белгородской Черты оставались служилые люди «городовой службы», а также отдельный воеводский полк под командованием касимовского царевича Василия Арслановича (Сеид-Бурхана), товарищами к которому были назначены боярин князь Семен Андреевич Хованский (фактическим командовал полком), окольничий князь Константин Осипович Щербатов и стольник Семен Федорович Толочанов. Под их командованием должны были находится 677 московских чинов (46 стольников, 109 стряпчих, 149 московских дворян, 373 жильцов), 34 романовских и ярославских мурз и татар, Новгородский разрядный полк (900 сотенных, 177 начальных людей полков «нового строя», 395 гусар, 446 копейщиков, 3364 рейтар, 71 чел. невельской /29/ шляхты и 3540 стрельцов и их начальных людей) – всего 9,6 тыс. чел.[v] Также в полк касимовского царевича 5 февраля были назначены 2 804 казаков и стрельцов низовых городов, которые в предыдущих 1676-1677 гг. не были на службе на Дону, и из которых планировалось сформировать 5 приказов по 500-600 чел. в каждом[vi]. Предполагалось, что войска касимовского царевича соберутся в середине марта в Туле, и затем выступят «для береженья от приходу воинских людей» к Новому Осколу, где находился наиболее опасный участок Белгородской Черты: здесь на протяжении примерно полутора верст земляной вал был подмыт речными водами, а деревянная стена по валу выгорела от пожара. Данный факт был официально (!) выявлен российскими властями в 1672 г. в ходе ревизии пограничных укреплений, проводившейся в связи с началом войны с Турцией. Точная дата, когда указанный участок был поврежден, тогда установлена так и не была. А.Г. Чепухин в своей статье упоминает, что в этом районе «выходил» из Черты в 1659 г. крымский хан Мехмед Гирей, однако нам кажется маловероятным, что на протяжении более 10 лет такие существенные повреждения были неизвестны царским воеводам[vii].

Зимой 1678 г. ситуация на южных рубежах начала стремительно накаляться, и в Москве постоянно получали известия о планах крымских татар напасть на российские окраины. В конце февраля – начале марта отряд крымских татар появился на Левобережье на землях Переяславского полка, произведя большой переполох («не велми знатное в людех и стадах учинили ущербление, однако не мешкая с того по всей Украине взросла было между народом тревога и пребывала болши четырех недель, которой ради везде люди в городы позбежались было»)[viii]. Набег был фактически прерван начавшейся весенней распутицей, но на Левобережье опасались, что с ее прекращением нападения татар возобновятся. Под угрозой также оказались и земли Слободской Украины и Белгородского разряда.

Исходя из полученных сведений о планах крымских татар касимовский царевич уже 11 марта получил указ немедленно не дожидаясь подготовки всех необходимых служебных бумаг (воеводского наказа, росписных списков ратных людей и др.) выехать на службу в Тулу, и быть готовым «по вестям» выдвинуться в Путивль для обеспечения безопасности юго-западного участка границы, не прикрытого укреплениями Белгородской Черты, а в Новом Осколе, где участок земляного вала был частично разрушен, должен был стать полк стольника князя Михаила Ивановича Лыкова-Оболенского из служилых людей низовых (поволжских) городов[ix]. Товарищем к Лыкову 7 апреля был назначен стольник Иван Юрьевич Леонтьев[x]. По спискам воеводских полк кн. М.И. Лыкова должен был насчитывать 5,3 тыс. чел.:  46 жильцов, 3101 низовой конницы (городовых дворян и детей боярских низовых городов, иноземцев, новокрещен, мурз и татар), 1634 пеших стрельцов и казаков и 500 сменных солдат[xi]. В Белгороде с городовым (осадным) воеводой думным дворянином Иваном Петровичем Лихаревым были оставлены всего 321 чел.: 210 городовых дворян и детей боярских и 121 стрелец Белгородского жилого стрелецкого приказа[xii].

В конце марта небольшой отряд крымских татар прорвался внутрь Белгородской Черты в районе Усерда. Татары, перейдя по льду реку Тихую Сосну и пройдя через засеку, проникли в Усердский уезд, и разорили село Иловское, захватив 18 человек пленных обоего пола и стада. Высланные в погоню усердские ратные люди нагнали уходящую обратно в степь партию в 50 верстах за рекой Калитвой и отбили полон, побив 8 татар[xiii]. В марте-апреле татарские партии были также замечены в районе Усмани, Нового Оскола и Верхнесосенска[xiv]. В начале апреля 1678 г. к российской границе подошел разведывательный отряд калмык, насчитывавший около 20 чел. Они встали лагерем на Битюцкой вершине (холме) между реками Битюк и Ертил, и ежедневно /30/ группами по 4 человека выезжали к пограничной черте на разведку. Изучив систему обороны в районе Усмани, калмыки численностью около 50 чел. 26 апреля разрыли у Излегощенского городка земляной вал, и, разрубив деревянные надолбы, прорвались внутрь черты и занялись грабежом скота. Усманьский воевода Дмитрий Борисович Клишков оперативно собрав местных служилых людей, нагнал и разбил калмык, вынудив их бросить награбленное и бежать в степь за речку Байгору. 10 мая другой отряд калмык разрыл земляной вал и порубив деревянные надолбы у Боровского городка (там, же Усманьский уезд), и, проникнул внутрь черты и угнал лошадей у местных служилых людей[xv].

Прикрытие границы на этих участках должен был осуществлять отряд кн. М.И. Лыкова, состоявший из служилых людей поволжских городов. На их сбор и переброску с Волги требовалось время, и до их прихода касимовскому царевичу 29 марта было приказано, не дожидаясь полного сбора всех ратных людей собственного воеводского полка («с московскими ратми и новгородским полком»), немедленно идти «наспех» с теми, кто уже был в наличии, из Тулы в Новый Оскол[xvi]. Уже в пути воевода получил новый царский указ от 4 апреля идти в Путивль[xvii]. В ожидании приезда кн. М.И. Лыкова (он только 10 мая прибыл в Ливны) в Новый Оскол для сбора и записи приехавших на службу ратных людей из Белгорода был отправлен стольник И.П. Лихарев.

К началу мая окончательно стало ясно, что в текущем году турки и крымские татары основной свой удар нанесут на Правобережье и вновь попытаются взять Чигирин. Исходя из этого 29 мая объединенная армия кн. Г.Г. Ромодановского и И.С. Самойловича выступила из лагеря под Лубнами к Днепру. На время отсутствия кн. Г.Г. Ромодановского воеводой Белгородского разряда 12 мая был назначен кн. М.И. Лыков, и ему поручалось «быть в Новом Осколе для бережения от приходу воинских людей <…> велено ведать Белгородского полку в городах воевод и приказных людей во всяких полковых и иных делах, и городовые службы разных людей службою и всякими делы»[xviii]. Лыкову подчинялись белгородский осадный воевода И.П. Лихарев и все городовые воеводы и ратные люди «городовой службы». Между тем от приграничных воевод постоянно поступали известия о готовящемся нападении крымских татар на Слободскую Украину. Согласно одним сведениям, крымский хан отправил в поход 5 тыс. чел. Согласно другим – в верховьях рек Орели и Самары в конце апреля находился «крымский царевич <…> а с ним орды 8 тысяч, да от него ж, де, пошло татар войною под <…> украинные города три юрта»[xix]. Исходя из этих известий, кн. М.И. Лыкову, который в это время был на марше от Ливен к Новому Осколу, 14 мая было приказано немедленно выдвинуться к Карпову, и быть готовым прикрыть к отражению татарского нападения на земли Слободской Украины[xx]. Примерно в эти же даты были получены сообщения об очередном появлении татар в районе Нового Оскола и Верхнесосенска, и кн. М.И. Лыков вновь получил указ идти к пролому на новооскольском участке Черты. По состоянию на 25 мая в его воеводском полку в Новом Осколе насчитывалось всего 994 чел.: 3 жильцов, 160 городовых дворян и детей боярских низовых городов, 154 иноземцев и новокрещен, 492 мурз и татар и 185 городовых казаков[xxi].

Полк касимовского царевича оставался в Путивле (туда он прибыл 6 мая)[xxii], и играл роль стратегического резерва, который должен был обеспечить безопасность Левобережья и российских рубежей на случай нападения крымских татар, а также в случае необходимости оказать поддержку главной армии. Однако сбор войск, особенно из низовых городов и новгородцев проходил крайне медленно. Из назначенных в его полк 2,8 тыс. низовых ратных людей по состоянию на 31 мая в наличии было 1925 чел.: 69 городовых дворян и детей боярских низовых городов, 62 мурз и /31/ татар, 1019 городовых казаков, 755 стрельцов и 20 пушкарей и затинщиков. Позднее на службу явилось еще 223 чел.[xxiii] Еще на этапе подготовки к их сбору выяснилось, что для формирования этих частей не хватает офицеров, а также оружия и снаряжения. В итоге в конце мая на 1,8 тыс. казаков и стрельцов в наличии имелось только 1413 целых мушкетов, а командовали ими всего 24 начальных человека (по 2 подполковника и майора, 11 капитанов и 9 прапорщиков)[xxiv]. Четырьмя приказами командовали новокрещены подполковники Иван Яковлевич Фанцовнин, Михаил Михайлович Кочановской, майоры Василий Яковлевич Аталоний и Василий Володимерович Фанбетлон[xxv]. Из них к 31 мая на службу явился только Кочановский, временно командовавший всеми пешими ратными людьми низовых городов[xxvi]. Из Воронежа в полк касимовского царевича были выданы 31 пушка и к ним 1525 ядер «разных статей»[xxvii]. Новгородский полк кн. С.А. Хованского к концу мая на службу еще не явился. Для усиления касимовского царевича еще 12 марта было принято решение о дополнительной отправке тысячи сомерских солдат. Сомерскому воеводе стольнику Андрею Дохтурову удалось собрать и выслать на службу требуемое количество солдат, но многие из них «идучи до Тулы збежали». В итоге на смотре 21 мая было всего 461 сомерский солдат. Им были даны 4 знамени и 6 барабанов и назначены 11 начальных людей[xxviii].

В начале июня Лыков вновь получил указ идти к Карпову и Белгороду, затем - вернуться в Новый Оскол, и 19 июня ему еще раз было приказано перейти с полком в Белгород[xxix]. Здесь его полк простоял меньше двух недель. Уже 5 июля российское командование, убедившись, что Черте ничего не угрожает, поручило Лыкову заняться починкой поврежденных укреплений в районе Нового Оскола: «вместо Новооскольского пряжняго обожженного валу… устроить вал вновь от Усердскаго валу от Черемховой Луки от реки Сосны к реке Валую и к новопростроенному Палатову городку, а от Палатова вверх по реке Осколу до Новаго Оскола перелазы и переполья закрепить по тому ж валом же или деревянными всякими крепостьми, где какие крепости учинить мочно»[xxx]. Строительство должно было осуществляться силами «служилых и жилецких людей» приграничных городов, которые должны были работать на строительстве вала посменно по 6 недель, без жалования и со своими припасами[xxxi]. Однако эти планы не были реализованы сначала из-за появления в конце июля в приграничных районах отрядов крымских татар и калмык, а затем из-за изменения в планах российского командования.

Усманьский участок Черты не переставали беспокоить небольшие партии калмык. 20 июня отряд численностью около 50 чел. подходил к валу в районе Дивенского и Мокренского острожков, но был отогнан пушечным и ружейным огнем. 1 июля аналогичная ситуация случилась на валу у Сторожевской слободы. 10 июля 40 калмык ночью прокопали земляной ров между Тарасовой и Глухой башнями и проломили деревянные надолбы. Караульные успели их заметить и открыть стрельбу, тем не менее им удалось угнать около 20 лошадей. Отправленный в погоню отряд настиг калмык в степи около речки Сухой Усмонки и отбил захваченное[xxxii].

21 июля отряд азовских татар и ногаев под командой Сулим-аги осадил Саввинский городок на берегу Северного Донца. Служилые люди заперлись в остроге и полтора дня отбивали приступы противника, но население окрестных мест и скот были угнаны в полон. От Саввинского городка татары двинулись на северо-восток к реке Осколу и Двуреченской слободе. Там также, как и в Саввинском, ратные люди заперлись в остроге, но сама слобода была разграблена и сожжена, а большая часть ее населения угнана в полон[xxxiii]. Примерно в эти же дни (в двадцатых числах июля) другой отряд татар «человек с тысячу» появился под Чугуевом, переправился через Северный Донец, и занялся разорением русских и черкаских /32/ селений[xxxiv].  Из Белгорода к Чугуеву немедленно выступил И.П. Лихарев, но к моменту его прихода татары, захватив пленных, ушли обратно в степь[xxxv]. 1 августа другой татарский отряд прошел мимо Валуек по рекам Валуя и Палатовка в сторону Острогожска и Коротояка, но, видимо узнав о наличии в этом районе отряда Лихарева, не стал пытаться прорваться в русские пределы, и ушел обратно в степь[xxxvi].

В конце июля под Чигирином разгорелись ожесточенные бои с турецко-татарскими войсками, и в начале августа кн. М.И. Лыкову было указано идти в Путивль в сход к касимовскому царевичу для похода к Днепру на помощь армии кн. Г.Г. Ромодановского. В связи с этим сбор работных людей для починки поврежденного участка Черты был отменен, и ремонтные работы в 1678 г. так и не были начаты[xxxvii]. Решение о переброске полка кн. М.И. Лыкова фактически лишало приграничных воевод резервов и поддержки в случае нападения крупных отрядов неприятеля, и уже через несколько дней оно было отменено[xxxviii]. К этому моменту Лыков уже успел отойти со своими ратными людьми в Корочу, где остановился в ожидании дальнейших распоряжений. В начале сентября было принято решение об окончании кампании и роспуске ратных людей по домам, но уже в середине сентября на фоне слухов о возможном походе турецко-татарских войск к Киеву и на Левобережье оно было отменено. Подробный рассказ о мероприятиях по обеспечению безопасности южных рубежах Российского государства осенью 1678 г. выходит за рамки данной статьи и требует отдельного рассмотрения.

Таким образом, хотя масштабного нападения крымских татар на российские окраины в 1678 г. так и не произошло, небольшие партии татар, ногаев и калмык постоянно появлялись вдоль южных рубежей, беспокоя ратных людей приграничных уездов короткими нападениями с целью захвата пленных и угона скота. В первую очередь нападениям подвергались земли Слободской Украины, незащищенные постоянными оборонительными сооружениями. Также татары регулярно пытались прорваться внутрь Белгородской Черты в районе Нового Оскола и Верхнесосенска, где участок пограничных укреплений был серьезно поврежден. Попытка его ремонта летом 1678 г. силами ратных людей кн. М.И. Лыкова была фактически сорвана из-за продолжавшихся нападений татарских партий. Также необходимо отметить высокую степень централизации всех решений в Москве, и фактическое отсутствие полномочий на самостоятельные действия у полковых воевод (касимовский царевич и кн. М.И. Лыков), оставленных для обороны Белгородской Черты. Все указания о переброске своих войск на угрожаемые участки они получали напрямую из Москвы, что с учетом времени, необходимого гонцам на дорогу туда и обратно (не менее 12-15 дней), приводило к замедленной реакции на изменение оперативной обстановки. Более того, в столице часто не имели полной и достоверной информации о реальной ситуации в приграничных районах, и были вынуждены доверять различным непроверенным слухам, что приводило к многочисленным (особенно в марте-июне 1678 г.) «лишним» передвижениям войск. Тем не менее, приведенные в статье сведения позволяют в полной мере оценить всю сложность и опасность службы и жизни на южных окраинах Российского государства, а также мероприятия по обеспечению их безопасности, предпринятые правительством в 1678 г. /33/



[i] Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами во второй половине XVII в. // Исследования по истории эпохи феодализма (Научное наследие А.А. Новосельского). М. 1994.

[ii] Загоровский В.П. Белгородская черта. Воронеж, 1969. С. 286-289; Загоровский В.П. Изюмская черта. Воронеж, 1980. С. 79-155.

[iii] Чепухин А.Г. «Пролом» Новооскольского вала в 1673–1677 годы // От Донца до Ворсклы: сборник статей и материалов по истории Белгородской оборонительной черты. Белгород, 2016. С. 70-76; Он же.  Защита Приосколья во время русско-турецкой войны 1672-1681 гг. [Электронный ресурс] // История военного дела: исследования и источники. — 2016. — Т. VIII. — С. 38-84. <http://www.milhist.info/2016/03/25/chepyxin_1> (25.03.2016).

[iv] Великанов В.С., Нечитайлов М.В. «Азиатский дракон перед Чигирином...»: Чигиринская кампания 1677 г. М. 2019. С. 211-213.

[v] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 6-А. Книги Московского стола. № 75. Л. 16-17.

[vi] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 24.

[vii] Чепухин А.Г. «Пролом» Новооскольского вала в 1673–1677 годы // От Донца до Ворсклы: сборник статей и материалов по истории Белгородской оборонительной черты. Белгород, 2016. С. 71.

[viii] Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографической комиссией. Т. 13 : 1677-1678. СПб.: Тип. А.М. Котомина, 1884. Стлб. 525.

[ix] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 126; Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографической комиссией. Т. 13 : 1677-1678. СПб.: Тип. А.М. Котомина, 1884. Стлб. 567.

[x] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 222.

[xi] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 6-А. Книги Московского стола. № 75. Л. 25.

[xii] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 6-А. Книги Московского стола. № 75. Л. 25об.

[xiii] Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами во второй половине XVII в. // Исследования по истории эпохи феодализма (Научное наследие А.А. Новосельского). М. 1994. С. 110.

[xiv] Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами во второй половине XVII в. // Исследования по истории эпохи феодализма (Научное наследие А.А. Новосельского). М. 1994. С. 110.

[xv] Материалы для истории Воронежской и соседних губерний, состоящие из царских грамот и других актов XVII и XVIII столетий. Кн. 1. Воронеж : тип. Губ. правл., 1861. С. 367-368.

[xvi] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 60, 122-123.

[xvii] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 126.

[xviii] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 866. Л. 22.

[xix] Яфарова М.Р. Русско-османское противостояние в 1677–1681 гг.: Дис. ... канд. ист. наук. М., 2017. С. 237.

[xx] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 253.

[xxi] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 200.

[xxii] Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографической комиссией. Т. 13 : 1677-1678. СПб.: Тип. А.М. Котомина, 1884. Стлб. 590.

[xxiii] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 240-241.

[xxiv] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 21, 57-59.

[xxv] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 57-59.

[xxvi] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 243.

[xxvii] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 120.

[xxviii] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 863. Л. 64, 161, 241, 247.

[xxix] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 866. Л. 241.

[xxx] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 866. Л. 532; Загоровский В.П. Изюмская черта. Воронеж, 1980. С. 99.

[xxxi] Загоровский В.П. Изюмская черта. Воронеж, 1980. С. 99.

[xxxii] Материалы для истории Воронежской и соседних губерний, состоящие из царских грамот и других актов XVII и XVIII столетий. Кн. 1. Воронеж : тип. Губ. правл., 1861. С. 368-369.

[xxxiii] Загоровский В.П. Изюмская черта. Воронеж, 1980. С. 99-100.

[xxxiv] Загоровский В.П. Изюмская черта. Воронеж, 1980. С. 100.

[xxxv] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 866. Л. 712-717.

[xxxvi] Загоровский В.П. Изюмская черта. Воронеж, 1980. С. 100.

[xxxvii] Загоровский В.П. Изюмская черта. Воронеж, 1980. С. 101.

[xxxviii] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 866. Л. 799-801.

Комментариев нет:

Отправить комментарий