Под Новый год Новгородский университет им. Ярослава Мудрого порадовал публикацией материалов своей конференции 2017 г., на которой я представлял материал: Великанов В.С. Разбор
Новгородского полка в 1672 году. // Страны Балтии и русский Северо-Запад: исторический
опыт взаимодействия: материалы Междунар. науч.-практ. конф., Великий Новгород,
30 ноября – 1 декабря 2017 года. Великий Новгород, 2018. С. 169-173.
Разбор Новгородского полка в 1672 г.
Осенью 1665 г. - начале 1666 г. воеводой
князем Иваном Андреевичем «Тараруем» Хованским был проведен итоговый смотр
Новгородского полка, зафиксировавший его состояние и численность после почти 12
лет непрерывных боев и походов в ходе войны 1654-1667 гг. Всего на смотр
явились (без учета находившихся в гарнизонах городовых стрельцов) 8 тыс. чел.:
117 московских чинов, 305 начальных людей полков "нового строя", 130
воевод, стрелецких голов и сотников, 2222 городовых дворян и детей
боярских, 446 конных даточных от церковных иерархов, монастырей, вдов и прочих,
140 новокрещен и татар, 1427 конных казаков, 1284 драгун (630 сомерских и 654
олонецких), 1360 солдат (428 новгородских, 264 псковских и 668 олонецких) и 635
московских стрельцов. Организационно Новгородский полк состоял из
поместной конницы, одного гусарского полка, 4 рейтарских (двух Новгородских,
Псковского и Луцкого), двух драгунских (Сомерского и Олонецкого), 3 солдатских
(Новгородского, Псковского и Олонецкого) а также московского стрелецкого
приказа Андрея Коптева[1].
В следующий раз новгородцев собрали на
службу осенью 1672 г. В связи с подготовкой к войне с Турцией все тому же князю
И.А. Хованскому вновь была поручена задача провести смотр и разбор служилых
людей Новгородского полка. Подготовленный им 23 октября 1672 года отчет
позволяет не только оценить численность и структуру служилых корпораций, но и
содержит интересные данные об их имущественном /169/ положении.
На смотр
явилось 2496 новгородских помещиков: 696 сотенной службы, 405 гусар, 253
копейщика и 1142 рейтара. Для увеличения численности кавалерии Хованским было
проведено первое после окончания войны 1654-1667 гг. верстание недорослей на
службу. Всего были поверстаны на службу 1176 чел., что позволило увеличить
численность новгородцев почти на половину (47%): 146 чел. было записано в
сотенную службу, 12 – в гусары, 135 – в копейщики и 883 – в рейтары. Также на
смотр явилось 1376 казаков, 265 из них служили в сотенной службе, остальные
(1111 чел.) – в рейтарах. Таким образом, из общего числа написанных в
службу 5048 дворян и детей боярских и казаков, сотенные (1107 чел.) составили
22%, остальные несли службу в гусарском и рейтарских полках. При этом доля
призванных на службу недорослей составила 23% от общего числа.
Вместе с сотенными воинскую службу несли
и их "боевые холопы". Всего новгородцы сотенной службы смогли
выставить 2025 чел.: 149 конных с огнестрельным оружием ("з боем"),
315 конных без огнестрельного оружия и 1561 - пеших с холодным оружием ("в
кошу")[2].
Таким образом, в среднем каждый помещик сотенной службы смог выставить по два
пеших ратника, а почти половина из них - еще и по конному ратнику. В тоже
время, имеющиеся сведения о количестве дворов показывают довольно сильное
социально-экономическое расслоение среди новгородских дворян и детей боярских. У
всех городовых дворян и детей боярских (3672 чел.) в поместьях и вотчинах имелось
14 898 крестьян и бобылей и 836 задворовых людей, а дополнительные доходы от
аренды («оброку с крестьян сверх пашни и
с пустошей и с покосов и со всех угодей доходов») составляли всего 2 771
руб. 23 алтын в год[3].
В среднем на одного поместного приходилось по 4 крестьянина, но учитывая
наличие поместий и вотчин в 100 и более дворов, то больше половины новгородских
помещиков фактически были пустопоместными, либо имели не более 1-2 крестьянских
дворов. Для сравнения /170/ в 1677 г. при сборе на службу 3194
дворян тульских, резанских и заоцких городов выяснилось, что 83% из
них не имели крестьян (988 беспоместных и 1683 пустопоместных), еще почти 7%
имели по 1-2 двора, а доля тех, кто имел экономически эффективные поместья
(более 10 дворов) и мог обеспечивать собственную службу, составила всего 3%[4].
Среди новгородских городовых казаков ситуация с поместьями была еще хуже: на
1376 чел. имелось всего 323 крестьян и бобылей, а «оброку с пустошей и с сенных
покосов» всего на 23 руб. 30 алт. в год[5].
Сбор полков "нового
строя" осенью 1672 г. не проводился, и на смотр к Хованскому явились
только русские офицеры из числа новгородцев, назначение и отправка на службу
офицеров-иноземцев и русских из других регионов не проводились. Из 170 имевшихся
в наличии офицеров 27 служили в гусарском полку, 133 – в рейтарских и лишь 10 –
в солдатских. Для укомплектования новгородских полков из Москвы должны были
быть дополнительно досланы 6 полковников (гусарский, 3 рейтарских и 2
солдатских) и 95 прочих офицеров[6]. Большинство
из офицеров-новгородцев были опытными ветеранами, прошедшими с Новгородским
полком все бесчисленные походы и сражения войны 1654-1667 гг. Например,
гусарский ротмистр лучанин Михаил Тимофеевич Челищев начал
службу еще в 1651-1652 гг. в рейтарском полку Буковина, который был
своеобразной школой для подготовки офицерских кадров полков «нового строя»
русской армии. В 1653 году перед началом войны он был произведен в прапорщики,
и принял участие с Новгородским полком во всех походах и сражениях в годы войны
1654-1667 гг. В 1661 г. Челищев в чине поручика участвовал в обоих сражениях
при Кушликовых горах, и «на последнем бою
ранен из лука по правой ноге, да ранен по голове с правой стороны под правым
глазом, сечен саблей по лбу», а в 1664 г. уже в чине ротмистра он был вновь
ранен в сражении на р. Лучасе: «сечен
саблей в дву местах /171/ по обеим
щекам, да по правой руке сечен саблей»[7].
Другой гусарский ротмистр, Федор Семенович
Лупандин, также начал службу в рейтарах в 1653 г. еще в полку Буковина. В 1654 г.
он участвовал в Смоленском походе, а в следующем 1655 г. бился под Вильно и
Несвижем и был ранен из пищали в щеку и «по шее». На следующий год он
участвовал в боях под Гдовом и Ригой. В 1658 г. произведен в поручики, а в 1662
г. – в ротмистры. В сражении на реке Лучасе Лупандин также был ранен «пробит с грудей под пазуху и пулей в нем, да
на том же бою ранен в ногу в стегно и ныне пулька в стегне»[8].
Дворцовые
крестьяне Заонежских (олонецких) погостов после 1667 г. были по их просьбе
освобождены от драгунской и солдатской службы, замененной денежными и
натуральными податями. Для сомерских крестьян прежняя драгунская служба была
заменена на выставление лошадей и подвод для обоза и артиллерии («наряда»). Солдатских
полков в 1672 г. показано всего два, Новгородский и Псковский, общей
численностью 2169 солдат «прежних выборов».
Для компенсации недостатка в пехоте к полевой службе были привлечены городовые
стрельцы, которые должны были служить по очереди (часть городов
"половинами", часть - "третями"). От Новгорода, Пскова
с пригородами, Великих Лук и Олонца на службу должны были быть выставлены
2 100 чел., от Торопца и Старой Русы – 400, из которых формировались 5
сводных «полевых» приказа общей численностью 2500 чел.: три из стрельцов Пскова
и пригородов, один – из Новгородских, Старицких и Тверских и один – из
стрельцов Олонца и Торопца. Для сравнения в самом Пскове насчитывалось по
спискам 2,1 тыс. городовых стрельцов, сведенных в 4 приказа (стрелецкие головы
на август 1677 г.): Василия Сумароцкого, Ивана Неклюдова, Ивана Елагина и
Василия Нилсина[9]. /172/
Таким
образом всего Новгородский полк по результатам смотра и разбора осенью 1672 г.
насчитывал (без учета гарнизонов) 10,5 тыс. чел.: 1125 дворян и детей боярских
и казаков «сотенной службы», 271 начальный человек полков «нового строя», 417
гусар (отдельный полк из пяти рот), 388 копейщиков и 3053 рейтар в трех
рейтарских полках, 2169 солдат из даточных в двух солдатских полках, тысяча
сомерских солдат («велено быть у наряду и припасов Большого обозу») и 2500 городовых
стрельцов («которые по очереди быть у него боярина в полку»). Кроме этого, с
помещиками «сотенной службы» несли службу 2025 «боярских людей»[10].
[1] Воробьев В.М. Новгород и Псков - два
важных центра военно-политической истории России XVII в. // Псков в Российской
и Европейской истории (к 1100-летию летописного упоминания). Сб. ст. М., 2003.
С. 314-326.
[2] РГАДА. Ф. 210. Разрядный
приказ. Столбцы Севского стола. № 230. Л. 143.
[3] Там же. Л. 144.
[4] РГАДА. Ф. 210. Разрядный
приказ. Столбцы Белгородского стола. № 848. Л. 14-18.
[5] РГАДА. Ф. 210. Разрядный
приказ. Столбцы Севского стола. № 230. Л. 144.
[6] Там же. Л. 146.
[7] Список гусарского,
копейного, рейтарского и солдатского строю, полковникам, подполковникам и иных
чинов начальным людям русским, с кормовыми их месячными оклады и с их службами.
Сочинен в 1696 г. в Иноземном приказе при сидении думного дьяка Автамона
Ивановича Иванова с товарищи. Ч. 5. Кострома, 1794 г. С. 1.
[8] Там же. С. 12-13.
[9] Извлечение из годовой
сметы Пскова 7185 г. // Сборник Московского архива Министерства юстиции. Т. VI: Псков и его
пригороды. Кн. 2. М., 1914. № 35. С. 169-170.
[10] РГАДА. Ф. 210. Разрядный
приказ. Столбцы Севского стола. № 230. Л. 142-143.
Комментариев нет:
Отправить комментарий