Крымский поход 1687: воеводский корпус

Чем больше поднимаю материалы по Крымскому походу 1687 г., тем все занятнее и занятнее. Например, очень интересно внимательно посмотреть на персоналии в командовании русским войсками. В походе 1687 г. главная армия под командованием «боярина и оберегателя и воеводы» князя Василия Васильевича Голицына была разделена на 5 полков (корпусов): Большой полк, Новгородский, Рязанский и Севские разрядные полки и Низовой полк.

Во главе Большого полка встал сам В. В. Голицын, в «товарищи» ему были назначены ближний боярин и наместник белгородский князь Константин Осипович Щербатов, ближний окольничий и наместник серпуховский Венедикт Андреевич Змеев, думный генерал Аггей Александрович Шепелев и думный дьяк Емельян Игнатьевич Украинцев. Также с Большим полком должны были действовать Севский полк ближнего окольничего и севского воеводы Леонтия Романовича Неплюева и Низовой полк стольника Ивана Юрьевича Леонтьева. Последний насчитывал всего 2 тыс. чел., и его можно всерьез не рассматривать. Новгородский разрядный полк возглавил ближний окольничий и наместник пермский Алексей Семенович Шеин с «товарищем» ближним окольничим князем Данилой Афанасьевичем Барятинским. Рязанский разрядный полк – ближний боярин и наместник черниговский князь Владимир Дмитриевич Долгоруков и ближний окольничий и наместник шацкий Петр Дмитриевич Скуратов.

Даже беглый взгляд на послужные списки командующих 3 основных разрядных полков (Голицын, Шеин, Долгоруков), показывает, что ни один из них не имел реального боевого опыта. Да, и Голицын и Долгоруков имели опыт назначения полковыми воеводами в 1670х, но в боевых действиях они ни разу не участвовали. Голицын (1643-1714, т.е. 43 года) хотя бы был талантливым администратором и дипломатом, а вот Владимир Дмитриевич Долгоруков (1638-1701, т.е. 49 лет) вообще не имел каких-либо значимых заслуг или служебного опыта. Все его продвижение по служебной лестнице было связано исключительно родством с царской династией (его мать была сестрой первой жены царя Алексея Михайловича) и влиянием его дядей, Ю.А. и П.А. Долгоруких. Еще веселее послужной список Алексея Семеновича Шеина (1652-1700, 35 лет): с 1672 – придворная служба (рында, «наряжал вина» и др.), в 1680-81 воевода в Тобольске, в 1683-84 – в Курске. Ни в одном воинском походе не участвовал, особых знаний и опыта не имел. Его стремительное продвижение по служебной лестнице было связано исключительно со знатностью рода и памятью о заслугах его деда, М.Б. Шеина. Т.е. воеводами трех главных полков были назначены царедворцы, никогда прежде войсками не командовавшие, все заслуги которых ограничивались только происхождением. Местничество вроде как отменили, но прежний принцип назначения, по сути, остался. На этом фоне Севский воевода Леонтий Романович Неплюев – по-настоящему опытный служака, больше 10 лет прослуживший на воеводских должностях на южных рубежах.

Однако нельзя сказать, что все было безнадежно плохо. Давай-те посмотрим на «товарищей» Голицына. Константин Осипович Щербатов (дата рождения не установлена, вероятно, 1620е; умер 23.09.1696) начал службу в 1650х под командой своего Осипа Ивановича Щербатова и, вероятно, принял участие во всех основных кампаниях в Литве. В 1666 г. он был назначен «товарищем» киевского воеводы Петра Васильевича Шереметева (Большого), и самостоятельно провел несколько успешных операций против казаков, поддержавших Брюховецкого. В 1670-71 он удачно действовал при подавлении Разинского восстания, разгромив несколько отрядов повстанцев. Затем вплоть до 1687 г. он больше не имел боевых служб, занимая преимущественно посты городовых воевод (в Пскове, Астрахани, Енисейске и др.). Щербатов был одним из сторонников партии малолетнего Петра и его назначение «товарищем» Голицына было, своего рода, внутриполитическим компромиссом. Венедикт Андреевич Змеев, был одним из самых опытных и заслуженных русских офицеров. Начав службу рядовым рейтаром в полку И. Фанбуковина в 1649 г., к апрелю 1654 он был назначен подполковником в рейтарский полк фон Дроцки, а уже в августе принял полк вместо погибшего полковника. Участвовал в Смоленском, Виленском и Рижском походах, отличился при штурме Кокенхаузена в августе 1656. В 1657 вновь отличился под Гдовом, в 1659 участвовал в Конотопском походе, в 1660 – в сражении на реке Басе. В 1678 отличился в Чигиринском походе, за что был произведен в думные генералы. В 1681 г. стал членом Ответной палаты, занимавшейся подготовкой военной реформы. В следующем 1682 г. Змеев стал фактически военным министром, став судьей одновременно Разрядного, Иноземного, Рейтарского и Пушкарского приказов. В это же время он становится сторонником и ближайшим военным советником В.В. Голицына. Третий товарищ Голицына, думный генерал и окольничий Аггей Алексеевич Шепелев с момента формирования командовал Первым Московским выборным солдатским полком, и участвовал с ним в Конотопском походе и сражении на реке Басе. В 1676 произведен в генерал-майоры, по итогам Чигиринского похода 1677 – генерал-поручик, а за отличие в походе 1678 – полный генерал. В 1681 г. также как и Змеев был членом Ответной палаты.

Товарищ Долгорукова, ближний окольничий Петр Дмитриевич Скуратов, многие годы провел на южных рубежах (в Киеве, Белгороде, Севске), сначала «товарищем», а затем и самостоятельным воеводой. У него был опыт самостоятельных военных операций, но в первую очередь он был опытным администратором и дипломатом, хорошо знавшим регион. Многие годы он был заместителем и помощником Г.Г. Ромодановского, и его вряд ли можно было отнести к сторонникам Голицына. Его назначение в армию, вероятно, было связано с его исключительными опытом и знаниями. К сожалению, в апреле 1687 г. он неудачно упал с лошади, и умер по дороге в Москву. Назначенный на его место стольник князь Борис Ефимович Мышецкий также имел многолетний военно-дипломатический и административный опыт службы на южных рубежах «товарищем» у Г.Г. Ромодановского и П.А. Долгорукова, и, вероятно, именно его близость Ромодановскому стала причиной его отсутствия в первоначальном списке воевод 1-го Крымского похода.

Товарищ Шеина Даниил Афанасьевич Барятинский начал самостоятельную воеводскую службу в 1660х годах, отличился при подавлении Разинского восстания, а в 1673-77 гг., будучи томским воеводой, воевал с киргизами и калмыками. Таким образом, он имел опыт самостоятельных боевых операций и многолетнего руководства отдаленным и опасным приграничным регионом.  

Подводя итог, можно отметить следующее. Высшие командные посты, несмотря на отмену местничества, продолжали давать за происхождение, а не за опыт и заслуги. Но чтобы «мажоры» не «накосячили», к ним придавали «товарищами» опытных служак. Была ли альтернатива Голицыну с Долгоруким и Шеиным? Самое забавно, что и да, и нет. С одной стороны к 1687 г. со сцены уже сошли все «мастодонты» времен царя Алексея (братья Долгоруковы, Черкасский, Григорий Ромодановский, Иван Хованский, старшие Шереметевы), с другой стороны «молодая поросль» этих фамилий (Михаил Ромодановский, Борис Шереметев) еще не набралась должного опыта. А у служак вроде Леонтия Неплюева, Венедикта Змеева, Константина Щербатова и многих других в рамках тогдашних правил игры шансов занять первые позиции не было. Но не спешите начинать мантры про «дикую Московию» - аналогичная сословная модель в конце 17 века было во всех армиях: французской (с ее пэрами, принцами крови и проч.), австрийской (с бесконечными владетельными князьями), испанской, германских и т.д