Организация и численность Белгородского разрядного полка в Крымских походах 1687 и 1689 гг.

На прошлогодней конференции "Белгородская черта" (ссылка) я представлял два доклада, один из которых: Великанов В.С. Организация и численность Белгородского разрядного полка в Крымских походах 1687 и 1689 гг. // Белгородская черта: Сборник статей и материалов по истории Белгородской оборонительной черты. Белгород: КОНСТАНТА: Изд-во Сичкаревой, 2020. Вып. 5. С. 27-37. Данный материал является продолжением моей предыдущей статьи, посвященной организации Белгородского разрядного полка в 1672-1681 гг. (ссылка). В настоящее время он уже выложен организаторами на e-library (ссылка), и я могу спокойно разместить у себя в блоге.

ОРГАНИЗАЦИЯ И ЧИСЛЕННОСТЬ БЕЛГОРОДСКОГО РАЗРЯДНОГО ПОЛКА В КРЫМСКИХ ПОХОДАХ 1687-1689 ГГ.

На основе архивных материалов автор анализирует изменения в структуре и численности Белгородского разрядного полка в 1680-х гг., а также подробно описывает его участие в Крымских походах 1687 и 1689 гг., включая такие малоизвестные эпизоды, как бунт полка Г.И. Косагова в Каменном Затоне, службы белгородцев в составе Украинного разряда кн. М.А. Голицына и участие в строительстве Новобогородицкой крепости в 1688 г.

Ключевые слова: Белгородская черта; Белгородский разряд; Русско-турецкая война 1686-1700 гг.; полки «нового строя»; Крымские походы 1687- 1689 г.

         В нашем предыдущем материале в 2019 г. мы подробно рассказали о структуре и организации Белгородского разрядного полка в 1672-1681 гг.[1] Напомним, уже в конце войны в ходе разбора 1679/1680 г. отдельный копейный полк был упразднен, а все белгородские копейщики и рейтары были переформированы в 6 рейтарских полков по 1000 рейтар в 4 шквадронах и 250 копейщиков в отдельной шквадроне[2]. Солдаты были сведены в 6 полков, общей численностью 14 тыс. чел. Кроме этого, в состав разрядного полка входил Белгородский жилой московский стрелецкий приказ, которым командовал Григорий Горюшкин. Осенью 1680 г. была составлена новая роспись по разрядным полкам («Роспись перечневая ратным людям, ко­торые во 189 году росписаны по розрядам»), в которой Белгородский разрядный полк был разделен на два, Белгородский и Тамбовский. С целью облегчения служебной нагрузки многих рейтар планировалось перевести в солдатскую службу, тем не менее, общая численность двух разрядных полков должна была составить (без черкас) 24,2 тыс. чел.: 201 сотенной службы, 5555 копейщиков и рейтар (5 полков), 17 547 солдат (12 полков), 779 стрельцов и 126 донских казаков[3]. А.В. Черновым[4] и многими последующими исследователями данный документ упоминается как фактическое подтверждение создания в 1680-1681 гг. военно-окружной системы, однако фактически данная роспись была лишь проектным документом, так и не реализованным на практике^[5]. Тем не менее, весной 1681 г. на службу в Белгородском раз­ряде с кн. П.И. Хованским были назначены 2 рейтарских и 4 солдат­ских полка; в Тамбове с Б.П. Шереметевым — 3 рейтарских и 7 солдатских[6]. В боевых действиях в 1681 г. они участия не принимали и занимались починкой и сооружением оборонительных укреплений на своих участках Черты.

Уже в следующем, 1682 г., Белгородский и Тамбовский разряды были вновь объединены в один Белгородский, который состоял (численность полков и полковники приведены по росписи 1682/1683 г.; полки в документе названы по полковым центрам) из одного копейного (Ицхель Буларт, 1483 чел.), 7 рейтарских (Белгородский, г-м Яков Бильс, 1028; Курский Михайло Гопт, 916; Обоянский, Иван Баров, 850; Ливенский, Иван Фанфенекбир, 875; Козловский, Христофор Ригимон, 991; Мценский, Яган Гулиц, 754; Елецкий, Петр Стромичевский, 601) и 13 солдатских (Белгородский, г-м Яков Бильс, 1128; Яблоновский Карл Ригимон, 1011; Курский, Самойло Вестов, 1753; Хотмышский, Кашпир Гулиц, 905; Ефремовский, Тобиас Калбрехт, 1482; Коротоякский, Данило Пулст, 1592; Мценский, Михайло Вестов, 1205; Елецкий, Иван Франк, 1245; Усманьский, «полковник отозван и начальных людей в полку ныне нет», 1129; Воронежский, «полковник отозван», 1099; Козловский, Матвей Болдвин, 1718; Добренский,  Варфоломей Ронорт, 1309), в которых по данным разборных книг насчитывалось 1483 копейщика, 6015 рейтар и 16880 солдат[7]. Кроме этого, в Белгороде все также находился Белгородский жилой московский стрелецкий полк, которым командовал Данило Юдин. Полки были распределены по трем городам, которые играли роль мест дислокации воеводских полков и мобилизационных центров, где хранились часть полковых припасов. В 1682-1683 гг. такими городами были: Курск (Курские рейтарский и солдатский полки), Козлов (Елецкий рейтарский, а также Козловский и Добренский солдатские полки) и сам Белгород (остальные полки). Подобное деление на своеобразные округа внутри Белгородского разряда позволяло сократить время на мобилизацию ратных людей и их выдвижение к угрожаемому участку границы. Также в состав Белгородского разрядного полка входили 4 слободских черкаских полка: Харьковский (Григорий Донец, 4 тыс.), Ахтырский (Иван Перекрест, 4 тыс.), Сумский (Герасим Кондратьев, 6 тыс.) и Острогожский (Иван Сас, 2,5 тыс.).

Ранее А.Н. Лобиным на основании «Росписи большого полкового наряда, полковых припасов и знамен полков Белгородского разряда» было о предположение, что в 1686 г. Белгородский разрядный полк состоял из копейного полка Тобиаса Калбрехта, 3 рейтарских полков (генерал-майора Давыда Граама и полковников Ивана Барова и Ягана Фанфенекбира), 6 солдатских (генерал-майора Давыда Граама и полковников Ивана Грановского, Карла/Карлуса Ригимона, Христофора Кро, Ягана Эрнста и Данило Пулста) и жилого стрелецкого (Данилы Юдина) полков.[8] Однако в настоящее время на основании более полного массива данных очевидно, что эти сведения неполные. Вероятно, в использованную А.Н. Лобиным роспись были включены только те полки, чьи полковые припасы хранились непосредственно в самом Белгороде.

Организация Белгородского разрядного полка к началу очередной Русско-турецкой войны в 1686 г. осталась неизменной: копейный, 7 рейтарских, 13 солдатских и жилой стрелецкий полки. Единственным изменением был перенос полкового (мобилизационного) центра солдатского полка (из ливенцев, коротоякцев, урывчан и сокольцев) из Коротояка в Ливны, с соответствующим переименованием полка в Ливенский. Общая численность по данным наряда (без учета начальных людей) составляла около 26,8 тыс. чел.: 408 сотенной службы, 1200 копейщиков, 6,4 тыс. рейтар, 18 тыс. солдат и около 800 стрельцов. Необходимо отметить, что в 1-м Крымском походе 1687 г. отдельного Белгородского разрядного полка сформировано не было, и белгородские служилые люди были разделены между несколькими разрядными полками. Большая часть белгородцев оказалась в Большом полку кн. В. В. Голицына, при этом белгородские копейщики были объединены с копейщиками других регионов (в частности мещерянами) в копейном полку Тобиаса Калбрехта. Всего в Большой полк вошли следующие белгородцы (в росписи по полкам 1687 г. обращает на себя внимание, что полки не имеют собственных названий, только по полковникам, но при этом для каждого полка указан «основной» «город»/уезд, ратные люди которого составляли большинство в полку):

- 406 городовых дворян и детей боярских полковой службы: курчан 112 чел., мещнян – 14, белгородцов – 130, елчан – 3, хотмышан – 1, салтановцов – 3, козловцов – 3, воронежцов – 46, новосилцов – 2, обоянцов – 59, ливенцов – 19, лебедянцов – 14;

- 3 рейтарских полка: полковники Данило Пулст («начальных людей 36 чел., рейтар белогородцев и иных городов 1028 чел.»), Яган Фанфеникбир («начальных людей 32 чел., рейтар ливенцов и иных городов 875 чел.»), Ицхель Буларт (начальных людей 32 чел., рейтар мценян и новосильцов 764 чел.»);

- 9 солдатских полков: два полка генерал-майора Давыда Граама («у него в 1-м полку начальных людей 40 чел., салдат белгородцев и иных городов 1528 чел.; Во 2-м полку начальных людей 28 чел., салдат яблоновцев и иных городов 1011 чел.»), полковник Михайло Вестов («начальных людей 38 чел., салдат курчан и иных городов 1763 чел.»), Юрий Фамендин («начальных людей 28 чел., салдат ефремовцов земляновцов 1489 чел.»), Елизарей Кро («начальных людей 31 чел., салдат ливенцов и иных городов 1592 чел.»), Михайло Горзин («начальных людей 31 чел., салдат добренцов 1309 чел.»), Петр Эрлант («начальных людей 28 чел., салдат мценян и иных городов 1205 чел.»), Александр Ливенстон («начальных людей 29 чел., салдат елчан 1245 чел.»), Гаврило Фантурнер («начальных людей 29 чел., салдат усмонцов и иных городов 1129 чел.»).

- Белгородский московский жилой стрелецкий приказ полковника Данилы Юдина («а у него в полку капитанов 8 чел., стрелцов 787 чел.»)

- 3 слободских черкаских полка: Сумской («Герасим да Андрей Кондратьевы, у них в полку старшин и урядников и казаков 6000 чел.»), Ахтырский («Иван Перекрест, а у него в полку старшин и урядников и казаков 4000 чел.»), Харьковский («Григорей да Костентин Донцы, у них в полку старшин и урядников и казаков 4000 чел.»)

В Новгородском разряде боярина А.С. Шеина оказался рейтарский полк Ивана Барова («начальных людей 32 чел., рейтар обоянцов и иных городов 850 чел.»). В Рязанском кн. В. Д. Долгорукова – рейтарский полк Христофора Ригимона («начальных людей 28 чел., рейтар ефремовцов козловцов 964 чел.») и солдатский Матвея Бодвина («начальных людей 29 чел., салдат козловцов 1695 чел.»).

Кроме этого, в Каменном Затоне с лета 1686 г. находился отряд генерала Г. И. Косагова[9], в который входили рейтарский полк Ивана Гопта («началных людей 17 чел., рейтар курчан 915 чел.»), солдатские Федора Мевса («у него салдат староосколцев 1292 чел.») и Якова Гофрита («у него салдат хотмышского полку 905 чел.»), 228 донских и яицких и орешковских казаков, 23 курских калмык, 1500 слободских черкас (по 500 чел. Сумского, Ахтырского и Острогожского полков) и 34 пушкарей белгородских городов. Зимовка в землянках в степи без запасов дров далась ратным людям очень тяжело, было много заболевших, и к весне 1687 г. среди них начались цинга и голод. Новые запасы продовольствия, вино и сбитень были доставлены на стругах из Курска лишь в апреле 1687 г.[10]

Для обеспечения безопасности южных рубежей в 1687 г. был сформирован отдельный корпус (Украинный разряд), командование которым поручили белгородскому воеводе и наместнику белозерскому князю Михаилу Андреевичу Голицыну[11]. Его товарищами были назначены боярин князь Михаил Григорьевич Ромодановский, думный дворянин Авраам Иванович Хитрово и новокрещен генерал-майор Яков Валентинович Бильс. На время отсутствия кн. М.А. Голицына административное управление городами Белгородского разряда было поручено окольничему кн. Федору Львовичу Волконскому. По первоначальному наряду Украинный разряд должен был насчитывать 14 510 чел.: 444 московских чинов, 1361 городовых дворян и детей боярских (замосковных, заоцких, украинных и резанских городов), 5873 низовых мурз, татар и черемис, 1621 копейщиков и рейтар и 5211 солдат[12]. Традиционно на южных рубежах несли служилые люди Белгородского разряда, но в 1687 г. под командой кн. М.А. Голицына остались из белгородцев лишь Елецкий рейтарский полк полковника Кашпира Гулица и Воронежский солдатский полк полковника Юхона Липстрома, а основу его войск составили служилые люди Казанского разряда: 5,9 тыс. низовой конницы, 1064 рейтара (полк генерал-майора Якова Бильса) и 4070 солдат (в трех полках полковников Христофора Кро, Юрия Литензона и Григория Буйнова).

Елецкий рейтарский полк полковника К. Гулица должен был насчитывать по спискам 757 рейтар: 550 из Ельца, 50 из Землянска, 156 из Лебедяни и один – из Коротояка[13]. Из Москвы из Иноземного полка в полк, кроме полковника, были присланы подполковник, майор, 3 ротмистра, 10 поручиков, 9 прапорщиков и один обозный – не хватало 4 ротмистров, по одному прапорщику, адъютанту и квартирмейстеру[14]. Сохранились интересные сведения о наличии огнестрельного оружия у рейтар полка Гулица. В соответствии с тогдашней практикой, рейтарам огнестрельное оружие (по карабину и паре пистолетов) выдавалось разово из казны, и в дальнейшем они должны были всегда являться на службу с полученным ими оружием. В случае утери затраты на выдачу нового компенсировались из рейтарского жалования. Холодным оружием (сабли и палаши) рейтары должны были обеспечивать себя сами. Весной 1687 г. в полку Гулица сложилась следующая ситуация: 100 рейтар имели в наличии по карабину и пистолету, 180 – по паре пистолетов, 94 – только карабин, 92 – по одному пистолету, а 363 не имели никакого огнестрельного оружия[15].

В начале мая кн. М.А. Голицын был дополнительно усилен полком сводным московских стрельцов Герасима Нелидова (530 чел.) и слободскими казаками («черкасами») Сумского (1550 чел.), Харьковского (3298 чел.), Ахтырского (596) и Острогожского (1795) полков. С учетом этих войск под его командой должно было находиться 21 тыс. чел., разделенных на 3 воеводских полка. Непосредственно под командованием самого кн. М.А. Голицына («Большой полк Украинного разряда») остались 10 тыс. чел.: 469 московских чинов (они были расписаны на 4 роты, в каждой выбраны по ротмистру, поручику и хорунжему), 520 городовых дворян и детей боярских, 3069 низовой конницы, рейтарский полк Бильса (32 офицера и 864 копейщиков и рейтар), солдатские полки Кро и Липстрома (в сумме 32 офицера, 2983 урядников и солдат), стрелецкий полк Нелидова (8 офицеров и 500 стрельцов). Товарищем кн. М.А. Голицына был назначен генерал-майор Я. Бильс. Его биография очень интересна: его дед Петр (Питер) Бильс приехал в Россию из Голландии около 1615 г., и в 1615-33 гг. он был придворным доктором царя Михаила Федоровича.  Его сын Валентин также пошел по врачебной стезе, и имел собственную медицинскую практику в Москве. Сын Валентина Яков (Иов) родился уже в России, и был крещен в православии. В отличии от своего отца и деда, он выбрал военную карьеру, активно участвовал в войне 1654-1667 гг., и к 1677 г. уже имел чин генерал-майора. Необходимо отметить, что вплоть до начала XVIII в. генеральский чин в российской армии означал не командира соединения, а старшего из полковников-иноземцев (полковых командиров), а всеми соединениями (воеводскими полками) командовали исключительно русские воеводы. Но Бильс был не только генерал-майором, но и крещенным в православие, и российское правительство посчитало возможным его назначение на воеводскую должность. Однако это решение вызвало служебный конфликт с полковником Ю. Литензоном, который возмутился тому, что он попадет под команду генерал-майора, т.к. ранее такой практики никогда не было, и он опасался, что будет «перед своею братиею [т.е. остальными офицерами-иноземцами] вечно обезчещеным и вконец оскорбленым». Поэтому Литензона перевели в полк кн. М.Г. Ромодановского, а его полк отдали менее щепетильному Ю. Липстрому[16].

В полку кн. М.Г. Ромодановского и его товарища стольника Венедикта Яковлевича Хитрово должны были быть 102 московских чинов (одна рота), 842 городовых дворян и детей боярских, 1512 низовой конницы, рейтарский полк Гулица (26 офицера и 757 рейтар), солдатский полк Литензона (18 офицеров, 1073 урядников и солдат) и 3057 слободских казаков («черкас») Харьковского полка. Воеводский полк А.И. Хитрово и его товарища Ивана Васильевича Хитрово состоял в основном из слободских казаков, 1795 из Острогожского полка и 596 - Ахтырского, а также солдатского полка Буйнова (12 офицеров, 1115 урядников и солдат)[17]. Воеводский полк кн. М.Г. Ромодановского разместился в Маяцком, т.е. выдвинулся на юг за пределы укреплений Изюмской черты, полк А.И. Хитрово встал в Валках, прикрывая проход между реками Мжа и Коломак, а сам кн. М.А. Голицын в качестве оперативного резерва находился в Чугуеве. Его ратные люди активно привлекались для различных служб и посылок в Малороссии и на южных рубежах. В частности, в начале августа по просьбе киевского воеводы кн. Ю.С. Урусова в Киев был направлен сводный отряд белгородской конницы: один жилец, один рейтарский ротмистр, 2 поручика, 60 рязанских помещиков, 92 елецких рейтара, 56 лебедянцев[18]. Все лето 1687 г. войска Голицына простояли на приграничных рубежах, не имея никаких столкновений с противником: все крымские татары еще в мае 1687 г., при первых известиях о походе армии кн. В.В. Голицына, ушли на юг к Молочным водам (район современного Мелитополя) и Перекопу. В середине сентября кн. М.А. Голицын заболел и уехал в Белгород, где скончался 25 сентября 1687 г. На его место был назначен боярин Борис Петрович Шереметев, будущий генерал-фельдмаршал и один из соратников Петра I, но он прибыл лишь в конце декабря, а до этого момента руководство Белгородским разрядом осуществлял белгородский воевода кн. Ф.Л. Волконский.

Войска, выступившие в поход с главной армией кн. В.В. Голицына, так и не поучаствовали в каких-либо боях. Дойдя до реки Карачокрак российское командование убедилось в невозможности продолжения похода по выжженной степи, и на военном совете 17/27 июня было принято решение о прекращении похода на Крым, и возвращении главных сил обратно в местности, где будет достаточно конских кормов и воды. Для продолжения операций против татар был выделен отдельный корпус под командованием севского воеводы Л.Р. Неплюева, вместе с которым должен был действовать отряд сына гетмана черниговского полковника Григория Ивановича Самойловича[19]. Их войскам предписывалось перейти через Днепр у Каменного Затона и провести поиск к турецкой крепости Казыкермень. Это должно было отвлечь татар от возможного нападения на отходящую русскую армию, а также отправки войск против русских союзников поляков. В состав корпуса Л.Р. Неплюева кроме его Севского разрядного полка (1097 «полковой службы», рейтарские полки генерал-майора Андрея Цея и Томаса Юнгора, солдатские полки Тимофея Фандервидена, Франца Фанголстина и Юрия Шкота – всего 7,8 тыс. чел.) вошли также два белгородских солдатских полка, Белгородский генерал-майора Дэвида Граама и Курский Михайло Вестова – всего около 10 тыс. чел.

Неплюев прибыл в Каменный Затон в конце июня, и, дав своим людям несколько дней отдыха, 2/12 июля начал переправу по «Никитинской переправе» (пороги в районе современных Никополя и Каменки-Днепровской) на правый берег Днепра. Тем временем крымский хан, узнав о разделении царских войск, решил этим воспользоваться и атаковать корпус Неплюева у порогов. Часть своих сил он переправил у Казыкерменя на правый берег Днепра, а сам с основной ордой 4/14 июля подошел к Каменному Затону. К этому моменту основные силы Неплюева и казаки Самойловича уже завершили переправу и стояли в укрепленном лагере на другом берегу, а на левом оставались лишь Косагов с 5 солдатскими полками (в том числе, белгородскими полками Мевса, Гофрита, Граама и Вестова), часть обоза и лошадей.

Татары атаковали лагерь Косагова в ночь на 5/15 июля. Им удалось захватить часть обоза (Неплюев жаловался, что многие ратные люди потеряли свой скарб) и стада лошадей, но атака на сам лагерь была отражена. Услышав пушечную стрельбу на левом берегу, Неплюев с конными и пешими ратными людьми переправился обратно, и «пошел наступательным образом»[20]. Татары после короткого боя бежали, и русским удалось отбить часть скота и пожитков. На следующий день татарские разъезды появились и на правом берегу, но атаковать таборы Неплюева и Самойловича не решились, ограничившись нападениями на фуражиров и отгоном нескольких небольших табунов лошадей, пасшихся около лагеря. Неплюев, со своей стороны, решил отказаться от продолжения похода к Казыкерменю, укрепившись в лагерях на обеих сторонах Днепра. Полк Граама переправился на правый берег, а полк Вестова было решено оставить на усиление Косагова.

Из-за опасения татарского нападения было решено отказаться от выпаса лошадей в степи, и уже очень скоро в войсках начала ощущаться нехватка конских кормов. Неплюев писал 10/20 июля, что служилые люди были вынуждены кормить лошадей сухарями, и о начавшемся падеже строевых и обозных лошадей[21]. В результате он и Самойлович были вынуждены отправить лошадей на выпас на днепровские острова в районе впадения реки Токмаковка в Днепр (район современного города Марганец) и выше по течению реки в сторону Кодака. Крупный татарский отряд подходил к русским позициям еще лишь однажды. Около 10 тыс. татар появились у Каменного Затона 17/27 июля, но в этот раз они не стали атаковать русский лагерь, а расположились вне досягаемости пушек. Вероятно, их целью было выманить русских и казаков из-за укреплений, но, не дождавшись атаки (Гордон упоминает, что «казачьи лошади были на острове Томаковка, иначе бой мог быть поважнее»[22]) татары отошли. Несмотря на то, что попыток атаки русских и казацких таборов татары больше не предпринимали, войска Неплюева и Самойловича оказались фактически блокированными в своих лагерях, не имея возможности пополнять запасы продовольствия и фуража.

Тем временем 23 июля гетман И.С. Самойлович был арестован и смещен с гетманского поста, т.к. в результате своей политики он поссорился и с кн. В.В. Голицыным, и практически со всей казацкой старшиной («всему Запорожскому войску негоден»)[23]. Царские власти, опасаясь мятежа среди казаков, постарались сохранить это в тайне, однако несмотря на все предпринятые меры предосторожности, одному из верных Самойловичам казаков удалось ускользнуть из лагеря и прибыть к Г.И. Самойловичу раньше официального гонца. Узнав об аресте отца, Григорий решил 29 июля уйти со своими казаками обратно на Гетманщину. Неплюев бросился 30 июля за ним в погоню, и нагнал 4/14 августа на реке Суре на пути к Кодаку. К этому времени пришли известия об избрании новым гетманом И.С. Мазепы, и среди мятежных казаков произошел раскол: большинство из них отказалось воевать за бывшего гетмана, и выступило против Г.И. Самойловича. Сам он и несколько соратников были арестованы и выданы Неплюеву, который отправил их в Севск. После непродолжительного следствия Г.И. Самойлович был признан виновным в мятеже, и 11 ноября 1687 г. казнен[24].      

Практически сразу же после ухода Неплюева в лагере войск Г.И. Косагова на левом берегу Днепра произошел бунт[25]. Мы уже упоминали, что зимовка 1686-1687 гг. прошла для ратных людей достаточно тяжело. Брожение среди солдат, которые по выражению Г. Косагова «многажды о побеге бунтовали», шло уже некоторое время. Недовольные условиями службы и не желая оставаться вторично на зимовку на Запорожье, они отправили к кн. В.В. Голицыну челобитчиков с просьбой распустить их со службы по домам. Ответ, судя по всему, был отрицательным, и 31 июля среди ратных людей вспыхнул открытый бунт, который был спровоцирован появившимися слухами о том, что якобы Голицын все-таки разрешил распустить всех по домам, а воевода это скрывает. Определенную роль в этих событиях сыграли запорожцы, которые подговаривали солдат и рейтар к бунту и убийству начальных людей.

Косагов был вынужден бежать к Неплюеву, и просить дать войск на подавление бунта, но тот выделил ему всего по роте рейтар севских полков Цея и Юнгора[26]. 1/11 августа ратные люди Косагова покинули лагерь в Каменном Затоне, и, переправившись через Днепр на правый берег, двинулись «кодакским шляхом» обратно к российским рубежам. Первыми из лагеря ушли донские казаки, а за ними рейтары Гопта и солдаты Мевса, Гофрита и Вестова. На следующий день, 2/12 августа, взбунтовались и оставшиеся солдаты новоприборного полка Володимирова. Фактически с Косаговым остались только офицеры и севские рейтары. Он попробовал задержать взбунтовавшихся ратных людей на переправе через речку Ширяевку, но уговоры ни к чему не привели, и мятежники, по его словам, «хотели по мне… и по началным людем стрелять и списами колоть и бердышами сечь замерялися»[27].

Бунтовщики подошли к Кодаку 6 августа и встали лагерем неподалеку от войск Неплюева, который не решился применить против них силу. Во-первых, он вероятно не до конца доверял собственным севским ратным людям. Кроме этого, рядом находились малороссийские казаки, которых только-только удалось привести в повиновение после мятежа Г.И. Самойловича, и любая «искра» могла привести к новым беспорядкам. Бунтовщики беспрепятственно переправились на левый берег Днепра, и двинулись к Путивлю, где им был зачитан указ кн. В.В. Голицына от 10 августа об отмене прежнего распоряжения о новой зимовке в Каменном Затоне[28]. После этого Косагову удалось, наконец, восстановить порядок среди своих ратных людей.

Реакция царских властей на бунт была достаточно жесткая: кн. В.В. Голицын 12 августа указал провести розыск зачинщиков и «казнить… смертно сколко доведетца», а остальных участников бить кнутом. Однако уже 15 августа Голицын велел «заводчиков» не казнить, а держать под стражей до особого указа. Первый розыск провел сам Косагов. 21 августа он прислал Неплюеву список из 248 «пущих заводчиков» бунта, включая нескольких офицеров и атамана донских казаков («в воровском побеге… выбран был в атаманы») Митрофана Кудрявцева. В середине сентября дьяком Петром Исаевым был проведен еще один розыск, в ходе которого выявленные ранее зачинщики и активные участники беспорядков были «вновь пытаны накрепко, а иные… и огнем жжены». Главной целью было выяснить, что явилось причиной бунта: общее недовольство солдат условиями службы или же некое подстрекательство со стороны. В ходе следствия все бунтовщики говорили, что «умыслу и подсылки о том их самоволном походе ни от кого… не было», а основным мотивом стал страх перед новыми болезнями и смертями, в частности солдаты полка М. Вестова жаловались, что к началу бунта многие из их полка «померли от болезней», а другие лежали «при смерти»[29].

В итоге пытке при следствии подверглись 33 человека, наказаны кнутом 167 человек, из них 9 человек главных зачинщиков отправили в тюрьму в Путивль. С остальных взяли поручные записи и отпустили. Оставшиеся в Путивле 9 зачинщиков просидели в тюрьме до 8 июня 1688 г., когда был получен указ отпустить всех домой, взяв на поруки, с оставлением их на службе «в прежних статьях и чинех». При этом путивльскому воеводе М.И. Голенищеву-Кутузову было указано сначала всех «привесть… к виселице», и только там зачитать указ о помиловании[30]. Таким образом, царские власти своими действиями фактически признали обоснованность претензий ратных людей полка Косагова, и отказались от первоначальных планов жестких репрессий, заменив их мягкими наказаниями.

В конце октября 1687 г. появились многочисленные известия от пленных татар и выходцев из крымского плена о том, что крымский хан с ордой планирует поздней осенью («как реки лдами укрепятца») совершить масштабное нападение на южные окраины, и что в Азов прислан соответствующий ханский указ, чтобы местные «азовцы лошадей покупали и кормили, и были к зиме на войну готовы»[31].  В Москве на эту информацию отреагировали оперативно, и уже 6 ноября в Белгород был отправлен указ о срочном сборе белгородских ратных людей на службу «по татарским вестям». В Белгороде с кн. Ф.Л. Волконским должны были собраться 129 «сотенной службы», Белгородский рейтарский полк Д. Пулста (422 копейщика и 1222 рейтар из Белгорода, Яблонова и еще 12 городов), 1-й Белгородский (641 белгородец, 189 болховчан, 505 карповцев, 590 короченцов – всего 1925 чел.) и 2-й Яблоновский (600 яблоновцев, 230 усердян, 295 ольшанцев, 101 оcтрогощанин, 91 нежегольцев – всего 1226 чел.) солдатских полка под общей командой генерал-майора Д. Граама, Белгородский жилой стрелецкий полк Д. Юдина (800 чел.). В Хотмышске с думным дворянином А.И. Хитрово – 184 «сотенной службы», Курский рейтарский полк И. Гопта (106 курских копейщиков и 915 рейтар), Обоянский рейтарский полк И. Барова (109 копейщиков и 613 рейтар 8 городов), Курский солдатский полк М. Вестова (1016 курчан, 679 обоянцев и 38 судженцев) и Хотмышский солдатский полк Я. Эрнста (1107 солдат 6 городов) – 4767 чел.[32] Обращает на себя внимание, что собранные осенью рейтарские полки включали в себя как рейтар, так и копейщиков. Ранее с 1682 г. копейщики несли службу в отдельном полку.

Известия о широкомасштабном походе крымских татар зимой 1687/88 г. не подтвердились, и все ограничилось лишь появлением у русских рубежей небольших разведывательных партий. Б.П. Шереметев в середине февраля 1688 г. получил царский указ о роспуске ратных людей, и, проведя традиционный смотр, отпустил их по домам[33].

В 1688 г. российское командование решило воздержаться от масштабных операций, ограничившись сооружением на реке Самаре новой крепости, которая должна была стать промежуточной базой для следующего похода на Крым. Эта задача была возложена на севского воеводу Л.Р. Неплюева и нового малороссийского гетмана И.С. Мазепу. Основу войск Л.Р. Неплюева составили те ратные люди армии кн. В.В. Голицына, которые в предыдущем 1687 г. либо явились на службу после указанной даты, либо покинули службу до официального роспуска. Из них к 10 июля 1688 г. явилось 364 московских чинов (15 стольников, 28 стряпчих, 110 дворян и 211 жильцов), 92 дворян и детей боярских (замосковных, украинных и северских городов), тысяча рейтар и 10 758 солдат. Последних свели в 10 тысячных солдатских полков, при этом солдаты из одного города (уезда) могли оказаться в разных полках. Большая часть белгородских нетчиков оказалась в 6-м полку полковника Юрия Лима (1139 из 7 городов, вкл. Яблонов, Усерд, Новый Оскол и др.), 7-м полковника Николая Фанзалена (985 чел. из 15 городов, вкл. Шацк, Воронеж, Новосиль и др.) и 8-м подполковника Ивана Лешукова (991 чел. из 10 городов, вкл. Курск, Белгород, Шацк, Хотмышск и др.). Кроме этого в состав его воеводского полка вошла «половина» Севского разрядного полка и 3 белгородских рейтарских полка: Курский Михайло Гопта – 905 курчан (по наряду 915), Елецкий Кашпира Гулица – 681 (Елец, Лебедянь, Землянск; по наряду - 696), Обоянский Ивана Барова – 709 (Обоянь, Хотмышск и еще 9 городов)[34]. Войска Л.Р. Неплюева выступили в поход из Рыльска 23 мая, и 12 июля соединились с казаками И.С. Мазепы на реке Самаре у «песчаного брода», где начали возведение на правом берегу земляного укрепления. Строительство было завершено 2 августа 1688 г., в честь чего в новопостроенной церкви был отслужен торжественный молебен. Новая крепость получила название Новобогородицкой. В середине августа из Москвы пришел указ от 30 июля, разрешавший Л.Р. Неплюеву после завершения строительства и при отсутствии татарской угрозы распустить по согласованию с И.С. Мазепой своих ратных людей. После этого Л.Р. Неплюев оставил в крепости тысячный гарнизон под командованием генерала и думного дворянина Г.И. Косагова, а сам с остальными своими ратными людьми отошел к реке Коломак, где распустил их со службы до марта 1689 г.[35] Остальные полки Белгородского разряда в 1688 г. оставались на Черте, готовые выдвинуться по первым «татарским вестям» к реке Коломак.

Во 2-м Крымском походе ратные люди Белгородского разряда также оказались распределены по нескольким соединениям (разрядным полкам). В Большом полку кн. В.В. Голицына были все белгородские копейщики (сведенные в один полк полковника стольника Василия Володимирова сына Братцева; 1513 чел.), 3 рейтарских полка (Мценский Ицхеля Буларта, 917; Белгородский Данилы Пулста, 1023; Ливенский Ивана Фанфенекбирна, 680) и 9 солдатских (Белгородский генерал-майора фон Грагама, 1277 чел.; Яблоновский Вилима Фанзалена, 890; Курский Александра Ливестона, 1855; Ефремовский Юрья Фамендина, 1464; Добринский Александра Ронорта, 1267; Мценский Петра Эрланта, 1093; Ливенский Андрея Шарфа, 1571; Елецкий Франца Лефорта, 1796; Усманьский Гаврила Турнера, 1096), а также Белгородский московский жилой стрелецкий приказ полковника Данилы Юдина (786 чел.). Из них в полку товарища кн. В.В. Голицына стольника кн. Я.Ф. Долгорукова – полки Буларта, Фамендина, Ронорта и Эрланта; окольничего В.А. Змеева – полки Пулста, Фанфенекбира, Шарфа, Лефорта и Турнера[36]. В Новгородском разрядном полку А.С. Шеина вновь оказался Обоянский рейтарский полк Ивана Барова (733 чел.) и Елецкий Ивана Гулица (752 чел.), в 1687 г. бывший с кн. М.А. Голицыным на Черте. В Рязанском разрядном полку кн. В.Ф. Долгорукова – два солдатских полка, Козловский Мартына Болдвина (1307 чел.) и Хотмышский Якова Эрнста (563 чел.)[37]. В Казанском разрядном полку Б.П. Шереметева – 2 рейтарских (Курский Михайло Гопта и Козловский Христофора Ригимона) и 2 солдатских (Воронежский Андрея Девсона и Старооскольский Петра Гассениуса, 1292)[38]. Необходимо отметить, что в первоначальной росписи Старооскольский полк Гассениуса указан в Большом полку[39], но позднее он был передан под команду Б.П. Шереметева.

Таким образом, начиная с 1682 г. Белгородский разрядный полк состоял одного копейного, 7 рейтарских и 13 солдатских полков. Их общая численность составляла около 24,5-25 тыс. чел. Ратные люди Белгородского разряда приняли активное участие в Крымских походах 1687 и 1689 гг. При этом отдельного воинского соединения – Белгородского разрядного полка, сформировано не было, и белгородцы были распределены по нескольким соединениям (разрядным полкам). Также необходимо отметить формирование в 1687 г. для обеспечения безопасности южных рубежей и Белгородской Черты отдельного соединения – Украинного разряда, основу которого составляли ратные люди низовых (поволжских) городов.

---

^[1] Великанов В.С. Организация и численность Белгородского разрядного полка в годы русско-турецкой войны 1672 - 1681 гг. // Белгородская черта: Сборник статей и материалов по истории Белгородской оборонительной черты. Белгород, 2019. Вып. 4.  С. 35 - 43.

[2] Малов А.В. Московские выборные полки солдатского строя в начальный период своей истории. 1656–1671 гг. М., 2006. С. 572.

[3] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 6-А. Книги Московского стола. Ед. хр. 124. Л. 54-70.

[4] Чернов А.В. Вооружённые силы Российского государства в XV—XVII вв. М., 1954. С. 187-191.

[5] Подробнее см.: Великанов В.С. Росписи русской армии по разрядным полкам в 1650—1680 гг.: попытка создания военно-окружной системы. // Военно-исторический журнал. № 12/2018. М. 2018. С. 16-21.

[6] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Ед. хр. 1555. Л. 354-357.

^[7] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Ед. хр. 1055. Л. 215-230.

^[8] Лобин А.Н. Пушки и знамена полков Белгородского разряда в 1686 г.// Белгородский краеведческий вестник. Вып. 6. Белгород, 2006 г. С. 75-90; со ссылкой на: РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 6-Д. Книги Белгородского стола. Ед. хр. №131. Л. 253-291.

^[9] Подробнее см.: Кочегаров К.А. Речь Посполитая и Россия в 1680–1686 годах: Заключение договора о Вечном мире. М.: "Индрик", 2008. С. 393-395.

^[10] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Ед. хр. 1098. Л. 68-69.

^[11] Подробнее об организации, численности и службе Украинного разряда кн. М.А. Голицына см.: Великанов В.С. Организация обороны южных рубежей Российского государства в 1687 г.: служба полка М.А. Голицына на Изюмской Черте. // Крым и южные рубежи России: сборник научных статей. Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2017. С. 25-33.

^[12] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Ед. хр. 1072. Л. 137.

^[13] Там же, Л. 562.

^[14] Там же, Л. 623.

^[15] Там же, Л. 634.

^[16] Там же, Л. 575-577.

^[17] Там же, Л. 739-742.

^[18] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 6-З. Книги Киевского стола. Ед. хр. 16. Л. 9.

^[19] Подробнее см.: Великанов В.С. Днепровский поход Л.Р. Неплюева в 1687 г. // Крым – связующее звено и неприступный форпост на стыке двух империй: Сборник научных статей. Ростов-на-Дону: Издательство ЮНЦ РАН. С. 38-44.

^[20] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Ед. хр. 1275. Л. 735.

^[21] Там же, Л. 764-767.

^[22] Гордон П. Дневник, 1684-1689. М.: Наука, 2009. С. 150.

^[23] Подробнее о причинах и обстоятельствах смещения гетмана И.С. Самойловича см.: Великанов В.С. Коломакский переворот 1687 года (процессуально-правовые обстоятельства избрания И.С. Мазепы). // Русь, Россия: Средневековье и Новое время. Выпуск 6: Шестые чтения памяти академика РАН Л.В. Милова. Материалы к международной научной конференции. Москва, 21-22 ноября 2019 г. (Труды исторического факультета МГУ: Вып. 163. Сер. II. Исторические исследования: 102). М: Издательство Московского университета, 2019. С. 651-655.

^[24] Подробнее о следствии в отношении Г.И. Самойловича см: Востоков А.Х. Суд и казнь Григория Самойловича. // Киевская старина. Год восьмой. Том XXIV. Январь-Март 1889 г. Киев, 1889. С. 41-63. 

^[25] Подробнее о бунте полка Г.И. Косагова см.: Кочегаров К.А. Бунт «полка» Григория Косагова на Запорожье: малоизвестный эпизод первого Крымского похода 1687г. // Русь, Россия: Средневековье и Новое время. Выпуск 5: Пятые чтения памяти академика РАН Л.В. Милова. Материалы к международной научной конференции. Москва, 9-10 ноября 2017 г. М., 2017. С. 218-224.

[26] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Ед. хр. 1316. Л. 5.

^[27] Кочегаров К.А. Ук. соч. С. 220.

^[28] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Ед. хр. 1316. Л. 1.

[29] Кочегаров К.А. Ук. соч. С. 223.

[30] Там же, С. 223-224.

^[31] Волконская Е. Г. Род князей Волконских. СПб: Тип. Стасюлевича, 1900. С. 544-545.

^[32] Там же, С. 565-571.

^[33] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Ед. хр. 1095. Л. 61-64.

[34] РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 14. Столбцы Севского стола. Ед. хр. 416. Л. 696-704.

^[35] Подробнее о составе, численности и службе полка Л.Р. Неплюева в 1688 г. см.: Великанов В.С. Службы Севского полка в 7196 г. и строительство Новобогородицкой крепости // Studia internationalia. Материалы V Международной научной конференции "Западный регион России в международных отношениях Х-ХХ вв." (29 июня -1 июля 2016 года). Брянск: РИО Брянского государственного университета. 2016 г. С. 60-66.

^[36] РГАДА. Ф. 210. Оп. 6-А. Книги Московского стола. Ед. хр. 143. Л. 83-86.

[37] Там же, Л. 88об.-89об.

[38] Там же, Л. 89об.-90об.

^[39] Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т. 1. СПб, 1858. С. 389.