Летин С.А. Стрелец XVII в. (Streltzy of the XVII c.)

Лучшая, на настоящий момент, работа о внешнем виде русских стрельцов покойного С.А. Летина. Оригинал статьи был опубликован в журнале «Империя истории» № 2, СС. 12-18. К сожалению, ссылок на источники из-за специфики издания в статье не приведено.

Russian Streltzy.Fragment of a map by E. Palmquist. 1674
Русские стрельцы. Фрагмент карты Э. Пальмквиста. 1674

Об истории стрелецкого войска Московской Руси XVI—XVII вв. написано немало. Мы же, ограниченные рамками журнальной публикации, хотим подробнее ознакомить любителей русской военной старины лишь с одним аспектом этой истории - одеждой и вооружением стрельцов

Russian Streltzy 1650-1660s by S. Letin
Стрельцы в повседневной одежде, 1650-1660е
Рис. С.А. Летина

В сочинении итальянца Ф. Тьеполо, составленном по рас­сказам очевидцев, москов­ская пехота середины XVI в. описывается следующим образом: «Пехота носит такие же кафтаны (как и конница - С. Л.), и немногие имеют шлемы. Прежде все они обыкновенно были вооружены лука­ми, но теперь по большей части владеют аркебузом. Они же не но­сят ни копий, ни другого оружия, кроме меча и кинжала».

Одежда стрельцов с самого их возникновения была, очевидно, более единообразной. Так, на­пример, уже в 1547 г. новгород­ским пищальникам предписыва­лось иметь для похода «однорядки или сермяги крашены». В 1571 г. стрельцы приказа Д. Уварова в Полоцке носили однорядки и каф­таны черного цвета. Некий «мун­дирный регламент», по всей веро­ятности, получили и учрежденные в 1550 г. Иваном Грозным «выбор­ные стрельцы», давшие начало Стремянному приказу (полку). По свидетельству наблюдавшего их в 1583 г. англичанина Дж. Горсея, эти стрельцы носили одежду из бархата, шелка и стамеда красно­го, желтого и голубого цветов, то есть в комплект их «обмундирова­ния» входили предметы разных цветов: красный кафтан с желтым подбоем и голубые шапки, кушаки или зипуны. Похоже, что первона­чально единственным основным цветом кафтанов московских стрельцов был красный. Во всяком случае, в источниках рубежа XVI—XVII вв. упоминается только этот цвет. В 1599 г. еще один анг­личанин - У. Парри описывает царскую гвардию в красных кафта­нах. В сочинении немца Г. Г. Паер-ле описываются виденные им в 1606г. «пешие московские стрель­цы ... в красных суконных кафта­нах, с белой на груди перевязью» и «2000 конных стрельцов, одетых также точно, как пешие». В том же 1606 г. П. Патерсон, описывая въезд в Москву Марины Мнишек, упоминает стоявшую позади цар­ских драбантов (телохранителей) московскую пехоту «в красной ки­тайчатой одежде».

Colonel (Golova) by E. Pamquist

По мере увеличения числа стрелецких приказов, увеличива­лось и количество основных цве­тов их «служилого платья». П. Петрей, описывая выступление мос­ковского войска из лагеря в эпоху Смуты, упоминает в его составе «5000 стрельцов в зеленой одежде, с длинными пищалями» и «не­сколько тысяч стрельцов, одетых в красное платье (в оригинале -Rocken - кафтаны - С. Я), с бе­лою горностаевою опушкой».

Разорение страны в период Смуты не могло не сказаться на качестве военной одежды, - упо­минания о «цветном платье» до 1620-х гг. исчезают со страниц до­кументов. Если письменные источ­ники второй половины XVI и пер­вой половины XVII столетия отно­сительно бедны известиями о стрелецком «служилом платье», то, начиная с 1650 г.. таковые по­являются в изобилии, как в рус­ских документах, так и в записках иностранцев.

В реляции о выступлении рус­ского войска в поход против Поль­ши в мае 1654 г. описываются стрельцы приказа А. С. Матвеева «с мушкетами и в хорошей сукон­ной обмундировке». Другая реля­ция описывает «шесть приказов царских стрельцов, в каждом при­казе по 600 человек; все в карма­зине, пурпуре и прекрасных каф­танах», а также «1200 царских стрельцов в прекрасной разно­цветной одежде с золотыми при­надлежностями». Архидиакон Павел Алеппский из свиты патриарха Антиохийского, наблюдавший 10 февраля 1655 г. возвращение ца­ря Алексея Михайловича из поль­ского похода, описывает пешие сотни, перед каждой из которых следовало большое знамя в со­провождении двух барабанщиков и сотник с секирой в руке. Архиди­акон отмечает: «Если знамя было белое, то все ратники, за ним сле­довавшие, были в белом; если си­нее, то и ратники за ним в синем, и точно также, если оно было красное, зеленое, розовое и вся­ких других цветов».

Lieutenant-Colonel (Polupolkovnik)
by E. Pamquist

Пленный поляк Михаил Обухович сообщает, что в числе прочих воинских частей на встрече имперских послов в мае 1661 г, при­сутствовал «пеший (стрелецкий -С. Л.) полк в пурпуровой одежде с десятью знаменами из белой ки­тайки с черною. За ними другой стрелецкий полк, в голубой одеж­де с десятью знаменами, головою которого был Матвей Спиридо­нов. Третий полк, в зеленой и разноцветной одежде, под на­чальством немца с восемью голу­быми знаменами. Четвертый -пеший, с немецкими офицерами, желтыми знаменами, в красной одежде». Сам посол барон А. фон Мейерберг упоминает пристав­ленный к нему «почетный караул из 50 стрельцов, в алое сукно одетых».

В 1667 г. на встрече польского посольства очевидец наблюдал четыре роты или сотни московских стрельцов, «всякая со своим осо­бенным военным знаком. Первая рота была в голубой одежде, вто­рая в белой, третья в красной, а четвертая в зеленой». Другая ре­ляция об этом же событии сооб­щает: «Каждый полк был хорошо обмундирован в особый цвет, в желтой новой обуви».

В сентябре 1675 г., сопровож­дая царский выезд в Троице-Сергиев монастырь, «шел полк стре­мянных стрелцов на конех в баг­рецовых кафтанах, ... круг кореты и лошадей Царского Величества шли стрелцы по улице в зеленых кафтанах с батошками сребром витыми чернь отгоняя, ... а по сто­ронам шла пехота вдоль по улице в белом платье с бердыши».

По сообщению голландца Б. Койэта, в 1676 г. москов­ские стрелецкие полки имели зеленые, желтые, серые, бе­лые, синие, красные, фиолето­вые и пестрые кафтаны. 21 сентября 1680 г. в составе царского кортежа при походе в Троице-Сергиев монастырь на­ходились 400 конных стрель­цов Стремянного полка «в алых кафтанах с золотными и сере­бряными нашивками».

В 1683 г. Э. Кемпфер достаточ­но подробно описал одежду ви­денных им московских стрельцов: «Кафтаны их были довольно на­рядны, у одного полка из светло-зеленого, а у другого из темно-зе­леного сукна, застегнутые, по рус­скому обычаю, на груди золотыми шнурками длиною в одну четверть (18см. -С. Л.)».

Captain (Sotnik) by E. Pamquist

Имеющиеся источники, подав­ляющее большинство которых со­ставляют свидетельства иностран­цев, в описании цветов стрелецких мундиров далеко не полны и по­рою кажутся несколько противоре­чивыми. Это не удивительно, так как, пожалуй, вряд ли кому удава­лось видеть все полки московских стрельцов одновременно, - не ме­нее половины их, как правило, на­ходилось на службе в полевой ар­мии или в окраинных гарнизонах. Из всех иностранных источников наиболее полную информацию содержит акварель из альбома шведского офицера Э. Пальмквиста, выполненная им с натуры в 1674 г. Она изображает расцветку «служилого платья» и сотенных знамен четырнадцати из двадцати шести существовавших в то время московских стрелецких полков. При этом бросается в глаза осо­бенность, отмеченная двадцатью годами ранее Павлом Алеппским, - соответствие цветов форменной одежды цветам ротных или сотен­ных знамен. В начале XX в. рус­ский архивист С. А. Белокуров опубликовал документ о цветах кафтанов двадцати четырех мос­ковских стрелецких приказов. Су­дя по приведенным в нем именам и чинам стрелецких голов, доку­мент  может   быть   датирован 1670-1671 гг. Среди рукописей бывшего Румянцевского музея в фондах Российской государствен­ной библиотеки хранится «Сбор­ник, или записная книга военного человека», относящаяся к первой четверти XVIII в. (Ф. 256, № 336). Помимо прочего в ней имеется ак­куратно составленная неизвест­ным автором таблица, содержа­щая сведения о расположении слобод двадцати шести москов­ских стрелецких приказов, их бое­вых кличах - «ясаках», численнос­ти и цветах кафтанов. Таблица «Записной книги» появилась позд­нее белокуровского документа - в конце 1670-х гг., так как в ней упо­мянуты 2 приказа сформирован­ные в это время. Опираясь на все вышеприведенные    материалы, можно утверждать, что сложивша­яся в середине XVII столетия схе­ма цветовых различий «служилого платья» московских стрельцов до конца века оставалась неизмен­ной, - по мере сформирования новых приказов в нее добавлялись лишь новые цвета. По крайней ме­ре, данные о них, приводимые в иностранных источниках, вполне соответствуют списку Белокурова и таблице из «Записной книги».

Еще одной характерной осо­бенностью обмундирования мос­ковских стрелецких полков было то, что большинство из них носили желтые сапоги. Из четырнадцати, изображенных Э. Пальмквистом в 1674 г. стрелецких полков, лишь два показаны в сапогах иного цве­та. Упоминания о желтой обуви московских стрельцов присутству­ют и в других источниках.

Private of Streltzy by E. Palmquist

Цветное «служилое платье» еще со второй половины XVI сто­летия имели и стрельцы городо­вых приказов. Голландец Н. Витсен в 1664-1665 гг. упоминает два полка новгородских стрельцов в красных и синих кафтанах. В мае 1669 г. шестистам стрельцам жи­лого Киевского приказа «моеора» Е. Чертовского были выданы на постройку кафтанов цветные «анбургские» сукна красные, зеленые, светло-зеленые, темно-зеленые, вишневые, лазоревые «на сто че­ловек по цвету» и по куску лазоре­вого киндяка (хлопчатобумажной материи), предназначенного, оче­видно, на подбой. В 1682 г. в Кие­ве среди прочих воинских припа­сов находилось «405 кафтанов стрелецких онбургского (гамбург­ского - С. Л.) сукна зеленого и ла­зоревого».

«Служилое платье», в готовом виде или материей, в XVII столетии московские стрельцы должны бы­ли получать ежегодно, а «городо­вые» - каждые 3-4 года. Мейерберг(1661 г.) свидетельствует, что московским стрельцам царь еже­годно «дает одноцветного по пол­кам сукна, из которого они сами шьют себе кафтаны, прикупая на свой счет приклад; однако ж от­ставные должны сдавать это пла­тье новобранцам, или их наслед­ники после их смерти казначею, для употребления других, посту­пивших на место умерших». «Цвет­ное» или «лутчее платье» служило парадной формой одежды, то есть одевалось в «государские или праздничные дни», в остальное же время солдаты или стрельцы хо­дили в «платье простом», изготов­ленном из некрашеного сукна. Иногда стрельцам приходилось шить «цветное служилое платье» и за собственный счет. В 1682 г. одной из причин стрелецкого бунта, по словам его участников, было то, что полковники заставляли их строить на собственные деньги «кафтаны цветные с золотными нашивками, и шапки бархотные, и сапоги жолтыя». Построенное на свои средства «служилое платье», очевидно, хранилось дома. В опи­сях имущества стрельцов Стре­мянного полка 1699 г. упоминают­ся «кафтаны красные суконные», причем, как правило, в двух эк­земплярах.

Об одежде стрелецких офице­ров сведения довольно многочис­ленны. В 1571 г. литовские люди на Полоцком рубеже напали на стрелецкого сотника Б.Назимова «да с него сняли саадак да саблю да пансыр, да однорятку, да ферези, да кафтан». В Дворцовых раз­рядах под 16 апреля 1651 г. упо­минаются головы и полуголовы стрелецкие «в ферезех и в чюгах золотных и в бархатных, в саблях оправных с чеканы и с топоры оп-равными ж». Польская реляция о царском походе 1654 г. описывает стольника и полковника А. С. Мат­веева «в блестящей Московской броне, покрытой длинною парче-вою одеждою». На приеме швед­ского посла 23 февраля 1662 г. в сенях Грановитой палаты «стояли полковники и головы стрелецкие, в ферезеях в золотных и в бархат­ных». В том же виде предстают они и на встрече английского по­сла в 1664 г. Роскошную одежду стрелецких командиров отмечает в этом же году в своем дневнике Н. Витсен. В письмах австрийско­го и польского послов о царском выезде на богомолье в сентябре 1675 г. достаточно подробно опи­сана одежда стрелецких офице­ров. Полковник Ф. И. Янов по кличке «Степан» ехал перед своим приказом в одежде, украшенной жемчугом, верхом на аргамаке, «у которого узда по истине вся сере­бряная с чепьми золотными, а по­вод шолковой с золотом переты­кан, седло красного бархату трав­чатого, а чапрак весь волоченого золота был». Самого царя сопро­вождал Стремянный полк под ко­мандованием стольника и полков­ника Юрия Петровича Лутохина, который «ехал на Турском коне в бархатной ферезеи», и полуголо­вы (или подполковника) Семена Грибоедова «в бархатной ферезее на рысях (на рысьем меху - С. Л.) на лошади изрядной». В «Дворцо­вых Разрядах» 1670-х гг. стрелец­кие головы и полуголовы описыва­ются «в ферезеях и в кафтанах Турских в бархатных и в объярин-ных цветных».

14 Moscow Streltzy regiments in 1674 by E. Pamquist
14-ть Московских стрелецких приказов в 1674. Рис. Э. Пальмквиста

Судя по вышеизложенному, специфически «офицерским» ти­пом верхней одежды была ферязь (от тюркского «ферадже», или от латинского «forensis» - нарядное платье). Указ 1681 г. прямо называет ферязь «служилым платьем», то есть чем-то вроде мундира, в отличие от однорядки и охабня.

Созданный в 1670-х гг. «живо­писный лист» «Чертеж изображе­ния в лицах отпуск стрельцов в судах водяным путем на Разина» да­ет представление и о цветах офи­церского «служилого платья». Ко­мандир сборного отряда москов­ских стрельцов голова Лопатин и его офицеры изображены в ферязях и зипунах, цвета которых так или иначе соответствуют цветам одежды рядовых.

В XVII в. музыканты (барабан­щики и сиповщики (флейщики)) стрелецких полков не имели никаких особенных отличий в цвете и покрое одежды от прочих чинов. Во всяком случае, ни изобрази­тельные, ни документальные ис­точники о таковых не сообщают.

Типовой комплект пехотного вооружения, сложившийся в «не­пременных» войсках Московского государства во 2-й половине XVI в. практически не менялся до самого конца XVII в. Дж. Флетчер в 1588 г. сообщает, что московские стрель­цы «не носят никакого оружия, кроме самопала в руке, бердыша на спине и меча сбоку». К этому можно добавить свидетельство Г. Г. Паерле о том, что виденные им в 1606 г. стрельцы «имели длинные ружья с красными ложа­ми» и белые перевязи с зарядцами на груди. О том, сколь мало из­менилось стрелецкое вооружение, можно судить, сравнив описание Флетчера со свидетельством, ос­тавленным столетие спустя, в 1683 г., его земляком Э. Кемпфером. Виденное им вооружение стрельцов «состояло из ружья, ко­им отдавали они честь; бердыша, имеющего вид полулуния, воткну­того перед каждым в землю, и сабли, с боку привешенной».

Стрелецкие ружья или самопа­лы имели кованый граненый ствол длиной 800-1200 мм и калибром 12-20 мм, крепившийся в березо­вой или кленовой ложе с прямым (так называемым «многопрофиль­ным») или расширяющимся к концу (так называемым «мушкетным») прикладом. Для воспламенения за­ряда служил фитильный замок - «жагры» отечественного или иност­ранного производства. С начала XVII столетия на пехотных ружьях все чаще стал применяться ударно-кремневой замок русского или ка­рельского типа. До середины XVII в. стрельцы вооружались ружьями преимущественно русской работы.

Предметы обмундирования и снаряжения стрельцов середины XVII в.

1. Шапка.

2. Повседневный сермяжный кафтан (по экземпляру из коллекции Музея Арктики и Антарктики, Санкт-Петербург).

3. Шпага на плечевой портупее. 1650-1660 гг.

4. Поясная шпажная портупея. 1640-1650 гг.

5. Банделир русской работы нач. XVII в. (по рис. Ф. Солнцева).

6. Парадный цветной кафтан. Реконструкция.

7. Банделир западноевропейской работы. Сер. XVII в.

С начала 1630-х гг. огнестрель­ное оружие стали закупать в боль­шом    количестве    заграницей. В 1631-1640 гг. было куплено 5014 мушкетов, 3648 из которых были с фитильными замками, остальные с кремневыми. В 1647-1652 гг. из Оружейного и Ствольного приказов в армию поступило 10172 мушкета с фитильными и 21922 - с кремне­выми замками. Эти цифры нагляд­но доказывают, что на пехотном оружии кремневый замок посте­пенно вытеснял из употребления замок фитильный.

Стрельцы плохо принимали «немецкие» мушкеты и заменять ими свое привычное оружие не спешили. Вообще, в пристрастиях к определенным типам огнест­рельного оружия в XVII столетии русские были достаточно консер­вативны. Если мушкеты иностран­ного или отечественного произ­водства, в конце концов, заменили в стрелецком вооружении старо­заветные самопалы, то еще очень долго, практически до самого кон­ца XVII в. стрельцы предпочитали мушкеты «с жагры» оружию с кремневыми замками, считая по­следние менее надежными.

«Роспись Московских полков, сколько полков, и какие кафтаны, и как ясак, и где слободы».
Год и источник С.А. Летиным указан не был

В тех случаях, когда москов­ские стрельцы, что особенно каса­ется Стремянного полка, выступа­ли в конном строю, они вооружа­лись карабинами. Не нужно ду­мать, что они имели вооружение кавалерийского образца. Поль­ский резидент М. Свидерской, на­блюдавший царский выезд 1675 г., отметил, что стрельцам к караби­нам не хватает седельных писто­летов, и оттого они не кажутся на­стоящей кавалерией. Карабины относились к так называемому «нарядному» оружию, которое для особо торжественных случаев вы­давалось из Оружейной палаты, а по окончании церемонии возвра­щалось обратно. С 1670-х до кон­ца 1690-х гг. такое оружие было обязательной принадлежностью парадной формы одежды Стре­мянного полка и выборных стрель­цов прочих московских полков.

В середине XVII в. боеприпасы стрельцам отпускались из расчета 1 фунт пороху, 2 фунта свинца и 4 фунта фитиля в месяц на чело­века. Для ношения и хранения этих и других ружейных припасов служил так называемый банделир. Он представлял собой одевавшу­юся через левое плечо кожаную перевязь шириной 6-8 см с кожа­ной сумкой, в которой хранился запас пуль, сала, пыжей и принад­лежностей для чистки оружия. К перевязи на шнурах привешива­лись «зарядцы» - оклеенные ко­жей точеные из дерева трубки с крышечками для хранения пороха.

Число зарядцев было различным. В «Учении и хитрости ратного строя» говорится об одиннадцати зарядцах, в одном из которых дол­жен был храниться порох для под­сыпки на полку. На банделире рус­ской работы из арсенала Троице-Сергиевой лавры - 8 зарядцев. Обычное же количество их равня­лось 12, благодаря чему банделир на европейском солдатском жар­гоне XVII в. назывался «двенадцать апостолов». В дополнение к банделиру полагалась пороховница-натруска, в которой хранился по­рох, насыпаемый на полку. Каждо­му стрельцу для несения боевой службы выдавались кусок фитиля в сажень (216 см) или три длиною, который просто привязывался к сумке или банделиру. Горящий ко­нец фитиля вставлялся в металли­ческую трубку с зажимом и венти­ляционными отверстиями - «ноч­ник», служивший для маскировки фитильного огонька вечерней и ночной порой и предохранения его от сырости в ненастье. Запас­ной порох и пули носили каптенар­мусы в специальных сумах и «кап-тенармусных бочках». Несколько таких бочек «в красных говяжих ко­жах» еще в конце 1710-х гг. храни­лись с прошлых времен среди во­инских припасов Архангелогородского гарнизона.

Едва ли не самым замечатель­ным предметом русского пехотно­го оружия был бердыш - топор на длинной рукояти с широким лезви­ем в виде полумесяца. Изготовле­ние бердышей, по крайней мере в XVII в., производилось по опреде­ленным стандартам. В 1656 г. особым указом было предписано «топорки и бердыши» делать по еди­ному образцу на древках длиной 2 аршина (142 см) с железными «копейцами» внизу, «чтоб можно было в землю воткнуть». Бердыш удачно сочетал в себе качества холодного оружия, весьма эффективного в ру­копашном бою, и подсошка - упора для стрельбы из тяжелого ружья или мушкета. Воткнутый в землю, бердыш не мешал при подготовке выстрела, а в походе носился за спиной на прикрепленном к древку погонном ремне.

В царствование Алексея Ми­хайловича и позднее делались не­однократные попытки унифициро­вать холодное оружие в пехотных и драгунских полках с целью при­ведения его в соответствие с ев­ропейской боевой практикой. Од­ним из первых известных распоря­жений на этот счет был указ, по­сланный царем в 1660 г. в действующую армию боярину и воеводе Василию Борисовичу Ше­реметеву. По этому указу стрель­цам, солдатам и драгунам надле­жало иметь шпаги, а вместо бер­дышей короткие пики «с копейцы на обоих концах». Бердышами вместо шпаг и пик вооружались 200 человек в каждом стрелецком приказе и 300 человек в каждом драгунском или солдатском полку. Кроме того часть людей «по рас­смотрению» следовало вооружить длинными пиками.

Для стрельцов портупейным холодным оружием еще с XVI в. служила сабля, но с конца 1640-х гг. стали использоваться и шпаги. В большинстве своем они закупа- лись заграницей. Только с 1640 по 1647 г. было закуплено 12578 шпаг с ножнами. Починка поло­манного оружия и изготовление портупей производились уже рус­скими мастерами. Только в марте 1649 г. в Оружейном приказе было заготовлено 6000 «поясов шпаж­ных». «Дворцовые Разряды» впер­вые упоминают шпаги у москов­ских стрельцов 16 апреля 1651 г. Судя по источникам, «пик» увлече­ния шпагами для стрельцов прихо­дился на 1650-1660-е гг., после чего они вновь были заменены саблями. Определенного типа пе­хотной сабли не существовало. Пальмквист в 1674 г. изображает у стрельцов сабли с полузамкнуты­ми гардами польского типа.

Некоторые виды древкового холодного оружия служили в каче­стве строевого рангового отличия. В стрелецких полках ранговым оружием сотников или капитанов служили протазаны. Головы и по­луголовы использовали в этом ка­честве чеканы и топоры.

Основным музыкальным инст­рументом в стрелецких полках был барабан, вошедший в употребле­ние в начале XVII столетия. Он со­стоял из деревянного кадла, или «лукошка», и двух обручей для на­тягивания кож. Барабанные «лу­кошки» покрывались росписью или позолотой. На изображениях того времени роспись барабанов представлена в виде вытянутых равнобедренных треугольников, или «клиньев», раскрашенных в «мундирные» цвета полков. Существовали, очевидно, и иные вари­анты раскраски.

Носили барабаны на кожаных или шелковых перевязях с металли­ческими крюками, пряжками и запряжниками. Судя по документам 2-й половины XVII в., «тесьмы бара­банные» были длиной в два аршина(144 см), а шириной 1,5 вершка(6,75 см). Для предохранения барабанов от сырости и прочих повреж­дений служили чехлы или чемода­ны, строившиеся, как правило, из разноцветного сукна.